— Товарищ старший лейтенант! Окажите честь…
Худой плечистый мужчина шумно отодвинул стул и, взяв стакан с водкой, шатаясь, шагнул к Никифорову.
Никифоров холодно посмотрел на пьяное лицо и, ничего не сказав, повернулся к выходу. Ему уже не хотелось ни пива, ни вина.
— Брезгуешь? — Пьяный цепко ухватился за рукав Никифорова.
Старший лейтенант рывком высвободил руку и вышел из закусочной. Весенний воздух был так свеж и ароматен, что сразу стало легко на душе.
Впереди из-за глинобитного забора торчала ветка цветущего урюка. Издали она казалась запорошенной снегом. «Душистым снегом», — подумал Никифоров и, легко подпрыгнув, достал ветку. Осторожно отломил веточку, облепленную цветами.
— Весна! — произнес он. — А у нас в Туле еще зима. Подумать только, там еще зима. Не верится, что в позапрошлом году в это время я на лыжах катался.
Волнение улеглось, испарилось, как утренний туман, уступив место легкой грусти, той нежной грусти, которая приходит к нам весной, рождая новые силы и желания.
Человек, как и все живое на земле, подвластен законам природы. Он тоже пробуждается и расцветает весной.
Никифоров взял лепестки в рот. Немного постоял и повернул назад. «Пойти к Коржавину, что ли. Утешить… А то, чего доброго, и вовсе бокс забросит. Мурко умеет выбивать любовь к спорту. Как бы и с Коржавиным того не случилось».
Подъезд был ярко освещен. Из Дома культуры доносился шум аплодисментов, восторженные крики, свист. Никифоров поспешно взбежал по ступенькам. «Неужели Коржавин держался до сих пор?»
Перед дверью он остановился. Вытащил портсигар, закурил. Пусть Коржавин пройдет в раздевалку, немного успокоится. Сейчас все равно разговаривать бесполезно.
Двери распахнулись, выпустив двух пожилых болельщиков. На одном был помятый картуз, на другом тюбетейка.
— Больше смотреть нечего, Ибрагимыч. Пошли-ка по домам.
— Верна твоя говоришь, Иван-ака, нада кибитка ходить. Чай пить.
— Колька-то! А? Ну и сатана! А еще мастер!
— Э-э, солдат настоящий, боевой! Крепко терпел!
Они прошли мимо Никифорова. Он жадно вслушивался в их разговор, но из обрывочных фраз и восклицаний так ничего и не понял. В дверях показался долговязый парень.
— Разрешите прикурить?
Никифоров достал коробок со спичками.
— Пожалуйста!
— Спасибо. В зале-то не разрешают. А тут одна прелесть. Да-а. — Парень закурил. — Вам можно задать вопрос, товарищ старший лейтенант?
— Конечно.
— Скажите, Коржавин не из ваших подчиненных?
— А что?
— Здорово работает! Молодец!
— Вообще-то ничего. Иногда, кажется, получается.
— «Кажется»! «Вообще»! Да вы хоть капельку разбираетесь в спорте? Такого солдата на руках носить надо, товарищ старший лейтенант! За такую победу ему надо премию дать, а вы…