Не стану вдаваться в описание природы, быта монголов и быта экспедиции. Одно слово, степь. Как-то один член экспедиции упал с лошади. Человек опытный, закаленный походами, но вот случилось же такое. Ударился коленной чашечкой, через несколько часов нога очень сильно опухла, у него начался жар. Вокруг ни души, ни стойбища, ни всадника – никого. Наш проводник, из местных, долго колебался, но, увидев страдания нашего товарища и общую обеспокоенность, предложил, – если без остановки будем двигаться часов десять-двенадцать, то доберемся до дацана – ламаистского храма-монастыря. Все согласились. Действительно, к завершению утомительного пути нашему взору открылась довольно большая глиняная крепость посреди безводной степи. Подошли вплотную. Стены высотой метра в четыре, большие ворота из деревянных брусьев. Высота ворот позволяла въехать коннику верхом.
Проводник велел нам спешиться и сесть на землю у ворот, а сам громко постучал в ворота, что-то прокричал на своем языке и преспокойно устроился возле нас. Мы просидели часа два. На стенах не было видно ни души. Наконец, наше терпение было вознаграждено. Ворота приоткрылись, и к нам вышел здоровенный молодец, бритый наголо, в длинном до пят свободном одеянии серо-желтого цвета. Босой. Он стал бесцеремонно расхаживать между нами, разглядывая каждого. Когда он с гордым и невозмутимым видом завершил обход и стал возле проводника, тот поднялся, склонился в приветствии и указал на нашего больного коллегу. Молодец, это был один из ламаистских монахов, подошел к пострадавшему и внимательно оглядел опухшую ногу. Штанину пришлось разрезать ножом, она давила и натирала опухоль, так что травма была выставлена монаху напоказ. После этого он вошел в ворота и их изнутри снова плотно закрыли.
Мы просидели еще около часа, теряя все больше надежду на помощь. Вдруг ворота распахнулись полностью. Перед нами предстал наш старый знакомый и еще несколько таких же батыров. Двое с носилками подошли к больному, аккуратно уложили его и внесли за ворота. Монахи что-то сказали проводнику. Он велел, чтобы мы вставали, брали лошадей, вещи и заходили вовнутрь дацана. Так мы оказались внутри большого двора квадратной формы. В центре громадная деревянная постройка с покатой крышей. Нам не дали разглядывать двор. Велели оставить лошадей и пройти в одно из помещений. Пол был устлан бараньими шкурами, в углу чадила масляная медная лампа.
Мы просто повалились на шкуры от усталости и обессиленные стали клевать носами. Тут внесли чай. Это мне после рассказали, что это был чай. Каждому дали по грубой пиале из красной глины, доверху наполненной густой бело-желтой жидкостью. «Пить!» – пояснил проводник. Мы стали послушно пить этот подозрительный напиток. Вернее, мы смотрели, как спокойно и уверенно поглощает содержимое пиалы наш руководитель экспедиции, и смело следовали его примеру. Вкус был жирного соленого и вонючего молока. Мы допили и отдали посуду. «Хоть покормили бы», – сказал кто-то. «Уже! И очень сытно», – ответил мой шеф. Нас моментально сморил сон. Сколько проспали, никто не мог точно сказать, – по часам с календарем получалось два дня. И надо вам сказать, что все проснулись бодрые, хорошо отдохнувшие и без острого чувства голода. Нас снова покормили этим же чаем. Теперь все пили его уже без всякой опаски. Во дворе нас ждал больной коллега, вернее он был совершенно здоров, от опухоли не осталось и следа. По поводу того, как его лечили он не смог сообщить ничего. Тоже выпил чаю и крепко уснул. Проснулся с поправившейся ногой. Нам дали муки, соли и выставили за ворота без лишних слов.