Как большинство скотников, лошадь Валерка держал у себя. Относился к ней хорошо. По крайней мере, запрягая, не материл, не бил, как другой наш сосед, тоже скотник. Тот каждое утро устраивал в своей ограде целый «радиоспектакль»: «Да стой ты, тварь педальная!.. Стоять, говорю, разорви твою мать!.. Куда ж ты морду воротишь?! Щас зубы повыбью, сволочь тупая!..»
Лето прошло быстро, и начались дожди, все более холодные; растения на огороде вяли, хирели. Теперь главным делом стало не нарастить новое, а, выбрав ясные дни, убрать уже выросшее, просушить, одно – спустить в подпол, другое – посолить, третье – сложить в коробки… Денег за лето мы почти не скопили, и зима предстояла невеселая. Слава богу, родители оформили пенсии.
Было им тогда немного за пятьдесят, но Тува, где мы жили до переезда, в начале девяностых была приравнена к районам Крайнего Севера (хоть и располагается примерно на широтах Киева, Воронежа), и поэтому пенсии оказались не совсем копеечные. Хотя, конечно, хватало их не на многое.
Валеркины, а скорее всего, больше его жены надежды на лето тоже не оправдались, все чаще слышался ее раздраженный голос. Слов было не разобрать – говорила она где-то в глубине двора или в сенках, но интонация была понятна: выговаривала мужу, упрекала.
Конечно, вторая зима в крошечной, низенькой засыпушке мало кому могла понравиться. Некоторые местные, правда, обитали в подобных халупах всю жизнь, но приезжие все-таки пытались скорее построить что-нибудь попросторнее, посветлее.
Мало кому, впрочем, удавалось поставить такой дом, как бы хотелось, – стройматериалы стоили не так уж много, но живые деньги были редкостью. Люди жаловались, что, даже вырастив бычка или свиней, продать их совхозу не удавалось – там предлагали вместо денег обмен на корма, лес, уголь. Цемент же, кирпич, листовое железо покупать нужно было только за наличные.
Находились те, кто вез мясо на рынок; другие искали покупателей на «живой вес», но это было сложно, а для лишенных коммерческой жилки людей – и непосильно. И, конечно, слухи об обманах, о бандитах, маскирующихся под скупщиков, многих пугали.
…Новая весна была не такой радостной, как прошлая. Не стучали молотки в Валеркиной ограде, мы работали на огороде без прежнего энтузиазма, понимая, что, если даже урожай будет охальный, собрать денег на квартиру в городе нам не удастся (цены, несмотря на дороговизну денег, росли бешено – приезжих становилось все больше и больше, а строительство почти не велось). В лучшем случае заработаем столько, чтоб пережить грядущую зиму.