— Да ну, ты начинаешь завираться! — сказал дон Торрибио, пожав плечами.
— Вовсе нет, я тебе говорю истинную правду!
— Пусть будет по-твоему, переменился, так переменился, для нас это теперь не играет роли; говори о деле.
— Не теряй терпения, я начинаю. Дон Мануэль убежден более, чем когда-либо, в разорении дона Порфирио; он еще ничего не знает о пронунсиаменто и о назначении дона Порфирио губернатором Соноры и Аризоны; он в полной неизвестности относительно наших действий. Но в последние дни он пребывает в большом волнении; каждую минуту он ждет важных известий. Как только они будут получены, на асиенде дель-Энганьо состоится собрание главных предводителей платеадос.
— О-о! Это драгоценные сведения.
— Не правда ли?
— И это все?
— Нет, погоди: несколько дней тому назад на асиенде поселился некий дон Бенито де Касональ. Он очень дружен с доном Мануэлем и, говорят, ухаживает за доньей Сантой.
— Что? — воскликнул дон Торрибио, вздрогнув.
— Я говорю то, что слышал, брат!
— Продолжай, говори, я готов все выслушать!
— Этот Касональ в большом фаворе у дона Мануэля, который хотел бы выдать за него донью Санту. А она ненавидит его, запирается у себя и отказывается от свидания с ним.
— Милая Санта! — проговорил молодой человек с облегчением. — А каков из себя этот Касональ?
— Молод, лет двадцати семи — двадцати восьми, красивый малый, фат, беспечный, алькальд-майор Уреса и один из главных союзников платеадос.
— Нам таких нечего бояться! Продолжай.
— Мне осталось добавить всего несколько слов, смысл которых для меня абсолютно не понятен.
— Но все-таки скажи их.
— Изволь: «Дон Торрибио должен всегда держаться востока, остерегаться друидических памятников и помнить, что левая сторона самая благоприятная, так как находится со стороны сердца». Это для меня загадка.
— Да, и очень темная; но я надеюсь, что со временем она выяснится и мы все поймем.
— Что касается меня, я отказываюсь понимать!
— Как знаешь… Лукас Мендес больше ничего не сказал?
— Нет, ничего, если не считать того, что если ты последуешь его указаниям, то вы скоро увидитесь.
— Теперь я начинаю кое-что понимать.
— Ты думаешь отгадать смысл всего этого?
— Может быть; мне кажется, что я вижу свет.
— Очень рад за тебя. Я же нахожусь в тупике.
— Вероятно, наши исследования должны начаться с востока.
— Caray! Это удивительно!
— Что?
— Да твои слова.
— Почему?
— Потому что это касается моего второго приключения.
— Кстати, ты ведь мне еще не рассказал о том, что делал после того, как расстался с Лукасом Мендесом?
— Я только что хотел начать рассказ.