Лукас Мендес произнес последние слова с таким выражением, от которого молодой человек содрогнулся.
— Да услышит вас небо! — сказал он, — но, по всем вероятностям, граф и его сын умерли.
— Quien sabe? Кто знает? — проговорил старик мрачным голосом, — иногда и мертвецы выходят из могил, чтобы отомстить убийцам. Но, — переменил он тон, заметив, что молодой человек перестал есть, — не желает ли ваша милость отдохнуть теперь?
— Нет, у меня есть дело! Пепе, ты сейчас отправишься, ведь ты не слишком устал, надеюсь?
— Чтобы исполнить приказание вашей милости, я всегда бодр.
— Ладно. Лукас Мендес, мне нужно написать письмо!
— Вот все, что вам нужно, ваша милость! — сказал старик, передавая ему бумагу, перья, чернила и прочее.
— Благодарю!
Дон Торрибио закурил сигару, подумал минуты две-три, затем написал строк двадцать скорым и изящным почерком. Перечтя написанное, он сложил бумагу наподобие письма, запечатал и, повернувшись к Пепе, стоявшему позади его, сказал:
— Это письмо должно быть доставлено дону Порфирио как можно скорее. Гони свою лошадь во весь дух; пусть она потом хоть подохнет, только догони дона Порфирио. Для нас очень важно вовремя предупредить его. Повтори ему все, что мытут слышали, я предупредил его, что ты дашь ему все нужные сведения.
— Где я могу найти дона Порфирио, ваша милость?
— В Тубаке или по пути из Марфильского ущелья.
— Я поищу его и найду.
— Поезжай и не дремли!
— Ни одной минуты не потеряю даром.
— Лукас Мендес, проводите, пожалуйста, к ближайшему выходу.
— Где вы оставили лошадей, ваша милость? — спросил старик.
— Мы их спрятали в лесу около какого-то заброшенного замка, в дупле красного дерева, на правом берегу Рио-Салинаса.
— Гм! Если вы выйдете с этой стороны, то потеряете много времени понапрасну. Я проведу вас к противоположному выходу с горы и дам вам вполне отдохнувшую лошадь; так вы выиграете целых четыре часа.
— Хорошо; но что мне делать после того, как я передам письмо дону Порфирио?
— Ты привезешь мне сюда ответ; я буду ждать тебя! Смотри же, торопись!
— Будьте уверены во мне, ваша милость!
Они вышли. Лукас Мендес почти тотчас же вернулся, пробыв в отсутствии не более четверти часа.
— Пепе Ортис уехал! — сказал он.
— Очень рад! Я же теперь отдохну несколько часов. Не можете ли вы предупредить донью Санту, чтобы мое неожиданное появление не испугало ее? Мне нужно переговорить с ней.
— В котором часу вы желаете видеть сеньориту, сеньор?
— Около восьми или девяти часов утра.
— Я предупрежу ее, ваша милость.
— Никто не должен знать об этом свидании!
— Ведь ее опекун объявил, что уезжает сегодня утром.