Конечно, у нас тоже была, пусть не великая, но прекрасная эпоха — эпоха юности в ежедневно изменяющемся мире. Соберешься с друзьями, выпьешь — и давай вспоминать: а помнишь то? А помнишь сё? А помнишь, как он тебя, а ты его? И кто кого, кто за кого…. И ржём, и хлопаем друг друга по плечам и говорим: «Братан, ты был красавчик!» А жены недоуменно жмут плечами, общаются там где-то меж собой на кухне и думают, что мужики их уже напились. А так оно и есть.
— А чё ты не напишешь книгу-то про это?
— А я пишу.
— А ты пиши. Ты всё пиши. Пусть прочитают! Пусть знает молодёжь, какие были их отцы.
— А разве это им интересно? Вы полагаете, всё это будет носиться?
— Я полагаю, что всё это следует шить!
И так далее.
Есть небольшая проблема, хотя бы в том, как передать диалоги. С вершины прожитых лет можно поведать, как было. Но стоит опять погрузить себя в комнату, где ты болтаешь с друзьями, то вряд ли сам разберешься, о чем идет речь. И, боюсь, заскучаешь, как в той незнакомой компании. Но хватит хныкать и извиняться, выбора нет, поехали дальше.
Нас зачем-то постоянно дурили. Взрослые люди, с высшим образованием, с должностями, зачем-то нас постоянно дурили. В газетах, по телевидению, иногда на уроках, чаще — на пионерских слетах и комсомольских собраниях. Многие, не все, но многие взрослые говорили неправду. Зачем? Мы понимали всё гораздо лучше, чем нам пытались навязать, а из-за недоверия происходило то, что называется «отбиться от рук». Помните, в самом начале про Пашу Постышева. Мы ж его сразу раскусили. И это что? Нам говорили, что Бога нет, а на пасху все стряпали хворост и куличи. Говорили, что скоро наступит коммунизм, и гнали нас на субботник, а сами рассказывали друг другу анекдоты про надувное бревно, про густые брови Леонида Ильича, про Чапаева и его интимные отношения с Анкой-пулеметчицей. А мы в это время слушали Вас, хотя вы думали, что мы уже спим.
Говорили, что Дали рисовать не умеет, а Феллини снимает порнуху. Что «Кока-кола» имеет наркотические добавки. Получается, Вы сами создавали Мифы и учили этому нас. Мы попросту выросли в Хиппи — советское Хиппи в Восточно-Сибирском варианте. Сидели на парапетах, курили сигареты с барахолки с английским шрифтом на пачке, которых не купишь в простом магазине. Несмотря на Военку, отрастили волосы, вытерли джинсы, и секс у нас был — ранний, юношеский, почти детский, запретный и более сладкий от этого. Хотя, говорили, что в Союзе его нет вовсе. А из-за него мы любили и ненавидели друг друга по-настоящему, жестоко и жестко, а Вы думали — детская ссора, а мы в карманах носили ножи. Наши девчонки были нашими ровесницами, а их пацаны были молодыми мужчинами, готовыми на всё, с крепкими мышцами и волей к победе, как в фильме «Триумф Воли», который нам тогда никто не показывал, но нам достаточно было «Обыкновенного фашизма» Ромма. Мы умели читать между строк. И, кстати, солдаты на Кирпичном заводе ужасно, именно ужасно, отличались от тех, кого Вы нам показывали «В зоне особого внимания».