— Я-то вообще не знал, что он погиб. Даже не знал, что он в больнице был. Я тогда только в институт поступил, видимо, где-то на картошке был, не виделись долго. А тут как-то с Витьком Кадачем и с какими-то его знакомыми бабами ехали в тачке, одна говорит, надо домой заехать на минуту, что-то там забрать. Подъезжаем — Борькин дом. Я говорю: «Борю Заводского знаешь?» Он говорит: «Знала. Жалко его». Я говорю: «В смысле, знала? Жалко?» А она говорит: «Ты что, не знаешь? Его же похоронили». У меня глаза по шесть копеек. Ну, и рассказала она мне, что знала. На следующий день я к Женьке. Спросил: «Правда?» «Да!», — отвечает, но и уже конкретно рассказал, что и как произошло. Жалко Борьку. Но ничего не поделаешь. Сами не знаем, где она нас скосит. Вот так-то, брат!
Архип помолчал немного, потом добавил:
— Говорят, у него после смерти дочка родилась. Мать Борькина её к себе забрала и вырастила. Так что, хоть после себя Завод кого-то оставил, Царствие ему Небесное. Давай помянем, раз уж заговорили.
— Давай.
— Тогда и Ткача помянем. Давай, вообще всех наших бродяг помянем. Стоя.
— Давай.
Налили водки. Встали. Помянули. Архип даже перекрестился.
Начали садиться.
Чурки опять на них оглянулись, засмеялись, что-то меж собою: «Гыр-гыр-гыр…»
— Хули они на нас пялятся? — пьяный Покуль в недоумении развел руками. — Давай им ебасосы расшибем?!
Это было сказано громко, специально громко, чтобы чурки слышали. Покуль, как нажрется, всегда себя так ведет — вызывающе смело.
— Конечно! Давай! — согласился Архип, тоже громко. Деваться-то уже некуда — слово сказано, так надо усугублять, как учили. — Пошли!
Они отодвинули стулья. Двинулись было.
На площадку к кафе, вдруг, залетел старый желтый «Москвич», подняв огромное облако пыли.
— Это ещё что за уроды? — не понял Андрей и остановился. Архип тоже застыл.
Открылись все двери машины, и из них вылезла пьяная компания каких-то молодых людей. Серёжа Плесовских, в сиреневой несвежей рубахе, в заляпанных джинах и пушистых домашних тапочках на босу ногу, устало поднявшись с переднего пассажирского сидения, плохо видя, разглядывал всё вокруг себя, облокотившись на дверцу. Наверное, искал свободный столик, которых тут было миллион.
— Свободные столики есть? — спросил он у хозяев заведения, играющих в нарды.
Те, сразу и не поняли, что надо отвечать, когда вокруг — всё свободно.
— Вот этот свободен! — крикнул Покуль, указывая на столик, где сидели деревянные игроки-хозяева.
— А-а-а-а! Братва! — помедлив секунду, пока не узнал, заорал Плиса. Узнал. — Я щас! — сказал он своим.