Бульвар Постышева (Бутаков) - страница 270

Я читаю, как можно больше, стараюсь; но читать куда интереснее, а вот писать…

Я немецкий язык выучить взялся, дескать, знание иностранного языка повышает интеллект. Фразы строить будешь выученными словами, а это значит чистыми, высокими, без наших сибирских оборотов. А то порой такое завернёшь. Конечно, «шо» и «еслив» не говоришь, а вот «ну», через каждое предложение вылазит. Да и много ещё недостатков не только словесных. Я, например, с детства книжки завожу. Всё хочу писать, помечать в них что-нибудь интересное. В школе, помню, весь блокнот изречениями Бендера исписал, а начал их вставлять — все поняли, что не мои. Но то школа, а сейчас уже и лет порядком, и женат уже, а, кроме как словами Жванецкого, ничем не острю. А своего так хочется. Домой придешь, прильнешь к подушке, глаза закроешь и столько картин нарисуешь, а пока до шифоньера дошел — всё, расхотелось. Но стихи пишу под настроение. Особенно, когда под гитару Высоцкого поёшь. Сразу же за тетрадь, первые две строчки — махом, а, после, задумался, загрустил и лежишь, лежишь. Читать стыдно. Или вот ещё что мешает. Обязательно думаешь, что опубликуют, и начинаешь подмечать — где не тот оборот, где слово. А это так мешает. Порой бы матом написал — да не опубликуют. Мучаешься.

Опять на шифоньер. А если что и начал, то потом не знаешь как закончить, какой последний лозунг влепить. Один знакомый журналист учил, что каждая статья как пирожок: дескать, вначале хрустящая корочка, затем вкусная начинка и, опять, хрустящая корочка. Всё вкусно! Но его этому пять лет учили, а здесь, после армии, не до пирожков, хоть что-нибудь написать. Обскакать его, само собой, должен, даже не сомневаюсь. Что он там пишет — «собкор программы «Время»»? Да и вообще, здесь, на периферии телевизор стыдно включать, чего они там только не нагородят!

Критикую, за слова цепляюсь, а сам возьмусь писать и не могу, не знаю о чем. Столько вроде интересного могу рассказать, а как? Слов нет, не хватает, связать их не могу. А если не смог — расстроился. Бездарь. Ручку в тетрадь. Тетрадь на шифоньер. Колпачок весь изгрыз, точка! Написал. Читайте!

1985 год.

№ 2 (такой же лист)

Я отца своего не помню,
Он ушёл в мир иной, когда,
Мне четыре годка не полных
Отсчитала моя судьба.
Он ушёл, но оставил сыну
Наставленье в своих стихах.
Чтобы сын его рос мужчиной,
Чтобы силу имел в руках.
Чтобы не был ослом, скотиной —
Говорили его слова,
За чужие не прятался спины,
Не подглядывал из-за угла.
Чтоб воспитывал волю и нервы,
Пожелтевший листок говорил…
Но умерший отец был первый,