Он развернул сверток, и Макс задохнулся от совершенно детского восторга. Там лежали клинки. Тонкие, изогнутые, льдистые и сверкающие голубоватым лунным холодом. Один чуть меньше другого, с черными рукоятями. От оружия шла чуждая холодная сила, колющая протянутые ладони, отталкивающая, словно магнитом. Четери смотрел внимательно, выжидающе, и Тротт преодолел сопротивление и взял их. И чуть не заорал — руки до плеч прострелило электрическими дугами, клинки раскалились добела — и истаяли, впитавшись в ладони.
— Приняли тебя, — сказал Четери довольно, не обращая внимания на обожженные руки ученика. Макс, сжав зубы и помотав головой, чтобы стряхнуть с ресниц слезы, лечил себя, и боль отступала, оставляя голову пустой, а его самого — совершенно измотанным. Света отвернулась, опустила голову, зато новый ученик поглядывал на него с плохо скрываемой завистью.
— Теперь они всегда будут с тобой, — продолжал дракон. — Слились с твоей аурой, и позвать их сможешь где угодно. Это Дезеиды, Смерть несущие, клинки моего учителя, мастера Фери. Он сам создал их из своей энергии, в них жива частица величайшего воина. Позови их сейчас. Мысленно представь в руках.
Макс дернул пальцами — и в ладони легли черные рукояти. Уже ласково, холодя кожу, прочно уместившись в руках, словно всегда там и были. Как для него сделанные. Идеальные.
— Спасибо за честь, мастер, — с трудом произнес Тротт и поклонился.
— Будь достоин их, — строго проговорил Чет. — Учитель мог нанести сотню ударов, не касаясь земли. Когда мы сражались с ним, на деревьях рядом не оставалось листьев, а люди падали, неспособные вынести звук схватки.
— Но почему ты не взял их себе? — недоуменно спросил Тротт.
Чет усмехнулся.
— К тому времени, как учитель умер, я уже умел создавать свои.
Он развел руки — и в его ладонях появились сияющие клинки.
— Начнем, — сказал он просто. — Объясню тебе отличия.
И он терпеливо начал обучение. Показывал позиции, основные движения, порыкивал, когда что-то не удавалось и видимо сдерживал себя, скорость движения.
— Утром встаешь и повторяешь. Спать ложишься и повторяешь, — говорил он. — Тогда тело само перестроится на бой двумя руками и будет действовать не подключая сознание. Помни — с двумя клинками для тебя неважно, сколько вокруг врагов. Важна только твоя скорость. И ритм.
В конце, когда снова дрожали и наливались свинцом руки, а ноги стали заплетаться, Четери вдруг ускорился, начал обидно вспарывать кожу кончиками лезвий, и опять запах собственной крови и невозможность защититься вызвали ярость — а с нею пришла и скорость, и усталость отступила, и последние минуты во дворе разносился непрерывный звон оружия и звук легких шагов поединщиков.