Пошевеливайся, невежа.
Прошка с испугу и от барского гнева лихорадочно хлестанул плетью лошадей, которые перетаптываясь, стали разворачиваться и рысью понеслись обратно в город.
На улице уже темнело, когда повозка боярина примчалась к городским воротам. Стражники услужливо их открыли, пропуская с поклоном вельможу. Распугав по дороге встречный люд и домашних животных, весь в брызгах грязи, наконец, боярин подъехал к крыльцу княжеского терема. Спрыгнувший с передка Прошка помог хозяину слезть с повозки и принял от него овчинную доху. Калашников, опираясь на свой посох, стал подниматься на крыльцо, покрывая про себя матом свою поездку, непогоду, голдобины на дороге и встречу с незнакомцами.
В сенях к нему вышли слуги князя и принесли таз и кувшин с водой. Умывшись и утеревшись полотенцем, Калашников проследовал в зал приемов, где обычно заседали бояре во главе с князем. Не успел он сесть на свое законное место на широкой лавке у стены, возле возвышения с троном князя, как к нему из покоев вышел сам князь.
– Что за спешка, уважаемый Иван Силыч? – поздоровавшись, начал князь Олег. – Вы что-то не в себе, бледный, не хвораете случайно?
– Да, нет, князь, со мной все в порядке, а случилось вот что, – и боярин рассказал князю о своих приключениях.
– А ты не шуткуешь, Иван Силыч?
– Как можно, как можно, – заоправдывался Калашников. – Все так и было.
– Как, говоришь, главного зовут?
– Запомнил, что назвался каким-то Владимиром Ивановичем.
– Ну, вроде как по-нашему, церковнославянскому. А с каких он мест? Стоит ли с ним встречаться? Может, это какая ловушка?
– Не ведаю, но он не советовал отказываться от встречи. Пригрозил, что гром и молния в отместку поразят княжеский двор.
– Интересно, как это он сможет сделать? Городские ворота мы закрываем, и стража всегда начеку.
– Ой, ей-богу, не знаю, что и подумать. А как с подарком?
– Да, интересная ваза, дорогущая, из заморских стран. Такие я видел в Великом Новгороде в числе подарков князю Александру от восточных купцов. А на встречу неведомо с кем я не пойду. Мало ли кто этого хочет. Посмотрим, чем это кончится. Так что иди, боярин, а я распоряжусь усилить охрану.
Поклонившись князю, Калашников с неспокойным сердцем вышел из зала, покинул палаты и на своей повозке уехал домой.
Все три последующих дня боярин был не в себе. Из дома не выходил, налегал на медовуху и материл всех домашних по поводу и без повода.
Князь Олег, наоборот, списав россказни Калашникова за старческий бред, занимался отдыхом и развлечениями. Вместе с княгиней и свитой ездили на охоту, устраивали шумные пиры. Признаться, даже забыл о встрече с незнакомцами.