Когда свежепроизведённый генерал покинул рабочий кабинет Михайло III, скрытая дверца в стене беззвучно открылась и из полутьмы тайного хода вышла великая княжна Анна.
– Довольна? – сухо поинтересовался самодержец, глядя на младшую дочь.
– Вполне, батюшка. – Анна хмыкнула и села в кресло, которое ещё не успело остыть, подтянув под себя колени.
– Вот ведь. Ещё один пришелец из будущего на нашу голову… – Государь покачал головой и, отодвинув документы, пригнулся к переговорной трубке. – Чаю.
– А что, собственно говоря, не так? – Анна дёрнула плечиком и смахнула с рукава невесть откуда приставшую пылинку. – Всё честно рассказал, служит тоже на зависть многим. Уже сделал столько, что достаточно для внесения имени на стену Ро́дового Дома.
– А то, что он сказал о тебе и своих чувствах?
– А что он такого сказал? – Анна с удивлением посмотрела на отца. – Честно признался, что ему лучше с целительницами да швейками. Так это совсем и не секрет. Мужчины вообще не любят сложностей.
– И я так понимаю, тебя это не сильно пугает?
– У тебя, батюшка, две жены и три наложницы. У моего деда и того больше. Аж пять жён. И при этом носителей истинной Рюриковой крови всего пять человек потомков. Да пусть охаживает хоть всю Москву! Мои-то подруги давеча чуть не передрались, споря, кто с ним в очередной раз на бал пойдёт и кто в очередной раз выкупит у целительниц место в его постели.
– Да что в нём такого, не пойму?!! – Государь вопросительно посмотрел на дочь.
– Обходительный, вежливый, воспитанный, никогда не спорит, а только вздыхает – вот как ты сейчас, и всё подробно раскладывает, объясняя что и почему. А ещё с ним надёжно и спокойно. Словно у Рода за пазухой. Ты ведь знаешь об этой истории с Сашкой Голициным? Он одно время ухаживал за Любавой Тумановой, но та дала ему от ворот поворот. Причём не придумала ничего умнее, чем сделать это публично. И вот на вечере у боярыни Лопухиной он видит Любаву под руку с Горыней и моментально вспыхивает, да так, что тоже не удумал ничего другого, как оскорбить княжича публично. А тот, не вступая в спор, просто отодвинул Голицина в сторону, словно колоду, и прошёл мимо, что-то шепнув ему на ухо. Так Сашка уже неделю в свете не появляется. Хоронится у отца в подмосковном имении.
– Ну, и что ты теперь будешь делать? – нейтральным тоном поинтересовался государь.
– А теперь ему точно не отвертеться… – сказала Анна и громко рассмеялась. – Я не Рюриковна, если на затащу его под венец в Ро́довый Дом.
Шипя паром и громыхая колёсами, паровоз медленно втягивался под навес над перроном. Многочисленные носильщики в форменных кафтанах и чёрных лаковых картузах уже стояли в ожидании клиентов, тут же чинно прогуливались городовые в синих шинелях и сновали юркие разносчики с пирогами.