- Выходит, так Ваше Высочество. Да вы потерпите немного: тот господин, с которым я вас хочу познакомить - он как раз на этой теме собаку съел. А что до меня, то увольте, у меня от подобных парадоксов ум за разум заходит…
- Константин Борисыч, вашбродие, разрешите обратиться?
На лице Великого князя мелькнуло раздражение. Ну еще бы, подумал Лобанов-Ростовский, кого он видит перед собой? Ваньку без роду, без племени, мужика в шинели, и только. Суконное рыло - а туда же, в калашный ряд, князя окликает по имени-отчеству! Как ему объяснить, что и в авиаотряде и на «Алмазе» отношения между офицерами и их подчиненными несколько иные?
- Что тебе, Егорыч!
- Так что санитары нашли у реки хранцузского анерала! - зачастил кондуктор, пулеметчик с «Алмаза». - Он, кажись, пораненый, но не шибко. Ругается не по нашенскому, Федору в ухо кулаком заехал. Я едва его за руку схватить успел - а то, как Бог свят пристрелил бы!
Прапорщик немедленно вспомнил всадников, которых он скосил пулеметной очередью. Верно, как раз у бродов они и были...
- Это ты молодец, Егорыч. Где он, генерал твой?
- Да в мазанке, у речки! Я ребят кликну, они его на носилках враз приволокут!
- Не стоит, - вмешался Великий князь. - Зачем тревожить раненого? Ты, любезный, поищи санитарную двуколку, а мы пока пешком прогуляемся. Верно, прапорщик?
Лобанов-Ростовский кивнул. Его не прельщала перспектива прогулки по заваленному трупами склону, но кто он такой, чтобы спорить с сыном Императора?
***
На кого-то похож этот тип, подумал прапорщик. И не просто похож - вылитый! Только вот на кого?
Солдаты разместили пленника со всеми возможными в такой ситуации удобствами - прикрыли щелястую скамью французской шинелью, взятую, надо думать, с кого-то из убитых, выставили на кособокий стол жестяную солдатскую манерку с водой, выложили на чистую тряпицу горсть сухарей и яблоко. Когда Лобанов-Ростовский с Великим князем вошли в саманную хижину с наполовину снесенной крышей, узник - невысокий, полный человек, - даже не повернулся к гостям. Он сидел, сгорбившись; к нехитрой солдатской снеди даже не притронулся. Моложавое, одутловатое лицо с выступающим подбородком; тонкий прямой нос, тонкие же губы, высоченный лоб, над ним прилизанные темные волосы. На плечи накинут синий с золотыми эполетами сюртук, лопнувший по шву на спине; левую руку неловко держит в тряпичной петле. Офицерское кепи с красным верхом лежит на столешнице.
Николай Николаевич, не удержавшись, присвистнул. Француз повернулся к вошедшим и прапорщика словно током прошибло - он понял, на кого похож пленный.