Одессу миновали ночью. Белых порадовался, что никто на борту не заикнулся о том, чтобы зайти и починиться. Даже дядя Спиро не настаивал - «дороги не будет», сказал он и направил «Улисс» на зюйд-вест, держась милях в трех от береговой черты.
Связь и радиолокацию капитан-лейтенант повесил на Змея. Мичман Кокорин полдня проторчал на грот-марсе, подправляя потрепанное штормом хозяйство, пока не отрапортовал, что все в порядке. Японское качество не подвело: «Фуруна» исправно рисовала на мониторе и береговую черту и облачный фронт, и пятнышки рыбачьих шаланд, выбравшихся после шторма на промысел.
***
Белых, притомившись разглядывать небо, приподнял голову и покосился влево. Гринго, Вий и Карел сидели у мачты на перевернутых бочонках и выполняли очередной распоряжение Лютйоганна. Немец, вполне освоившийся в роли шкипера, взялся подтягивать дисциплину - и делал это испытанным армейским способом, следя, чтобы ни у кого на борту не оставалось ни единой свободной минуты. Благо, дел хватало - после шторма повсюду требовался мелкий ремонт, умелые матросские руки.
Но и тем, кто не владел искусством судовых работ, бывший капитан субмарины UВ-7 не позволил предаваться праздности. Казачки Тюрморезова, матерясь по адресу «нерусского немца», скоблили и смазывали салом запасные блоки. Спецназовцев Лютйоганн заставил вытащить и протереть газовой смолой якорную цепь, а когда это был сделано - удумал такое, что всякого повидавший Белых счел флотской разводкой вроде продувания макарон или заточки якоря.
А что можно подумать, если клятый тевтон распорядился вытащить на палубу ящик с обшивочными гвоздями, перебрать и каждый - КАЖДЫЙ! - отдраить, покрасить суриком и развесить для просушки? Вий, услыхав о таком издевательстве, взбледнул с лица и так оскалился, что Белых забеспокоился за жизнь обер-лейтенанта.
Лютйоганн же, ничуть не смутившись, разъяснил нерадивцам смысл задания - если гвозди не уберечь от ржавчины, то они, попав в обшивку, проржавеют окончательно и вывалятся, а древесина вокруг отверстия, будет гнить. Так что двое бойцов, матерясь вполголоса, перебирали гвозди, скоблили их суконкой с мелким песком и по одному окунали в банку с корабельным суриком. А третий нанизывал «продукт» на длинный шпагат, растянутый между грот-мачтой и леером, подстелив ветошь, чтобы не закапать палубу суриком.
- Командир, радио с «Владимира»!
Змей высовывался из радиорубки - сооружения из реек и парусины, похожего на курятник. Радиорубка приткнулась между колесными кожухами хоть как-то защищавшими от ударов волн. Предыдущую начисто слизнули волны; слава богу, незаменимую аппаратуру предусмотрительно убрали под палубу.