Эти наваждения прерывал обычно майор Штайнметц. Он клал мне руку на плечо и сообщал, что пора менять пулеметный ствол. Но однажды майор начал декламировать стихи.
Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.
- К чему это вы, майор? - спросил я, даже отрываясь от пулемета.
- Очень уж похоже, - произнес Штайнметц, машинально надевая рукавицу и откидывая ствольную коробку, чтобы сменить ствол, хотя тот еще не слишком нагрелся и можно было бы пострелять и с ним. А майор продолжал декламировать, не отрываясь от замены ствола.
А "ура" вдали -- как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это -- мирное селенье
В самый благостный из вечеров.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
И эти слова каким-то образом еще быстрее погрузили меня в кошмарные фантазии. Я снова летел над полем боя. Кроме наступающих демонов, мертвецов, тварей, их боевой техники и артиллерии, я увидел и командующих этим кошмарным воинством. Как и положено, они находились в тылу, позади артиллерии. Каждый из них стоял на громадном помосте, с которого они наблюдали за битвой. Эти помосты не раз становились целью для нашей артиллерии, но снаряды не долетали, на их пути вставали невидимые до поры купола, при попадании в которые по ним шли радужные круги. Снаряды взрывались, расплескивая пламя и осколки по куполам, но демоническим военачальникам вреда причинить не могли. Вертолеты Братства атаковали помосты военачальников, но купола с легкостью останавливали пули из их пулеметов.
Сами военачальники выглядели жутковато. Я насчитал пятерых и двух одинаковых среди них не было. Но разглядеть как следует удалось только одного. На голове его росли два массивных, но разных по виду рога такой формы, что почти скрывали лицо, отдаленно напоминающее человеческое, только с сильно искаженными чертами. Синие доспехи местами почти сливались с телом демона, прорастая в его плоть. Он опирался на длинную винтовку с клинковым штыком, как с плакатов о кошмарном враге, что висели на всех вербовочных пунктах. Демонические военачальник поводил рукой, указывая направления атак - и тысячи солдат, а под его руководством были исключительно мертвецы, устремлялись к нашим траншеям.
Остальные военачальники носили доспехи другого цвета, но это все, что я разглядел.
Тружеников, медленно идущих
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.
Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,