Осознание того, что сделала, пришло слишком поздно, когда пища уже проглочена. Единственное, что раздражает сейчас - мышиный запах. Нужно срочно от него избавиться.
Когда бабуля, привлеченная шумом, вышла на порог, она увидела, как я, сидя на траве, тщательно вылизываю свои лапы.
-Ага, ты уже здесь!- добродушно сказала она,- а я никак не пойму, где ты могла застрять? Смотрю, ты добычу словила. Это хорошо, а то у нас тут кроме чая пустого ничего нет.
-Ну, хватит умываться, пошли в дом, и смотри на Филю не кидайся. Он тебе глаза живо выклюет,- предупредила она.
Я согласно мурлыкнула и пошла вслед за ней в дом.
В избушке, места было совсем немного, в углу была железная печка, в которой сейчас потрескивали горящие дрова, на ней шумел черный закопченный чайник. Остальное пространство занимали две широкие лавки с наброшенными на них шкурами и между ними стол, представлявший собой разрезанный пополам древесный нарост. Я никогда не думала, что кап может быть такого размера, чтобы сделать из него стол. К стене была прибита лестница, которая вела на чердак. На этой лестнице сидел филин и подозрительно смотрел в мою сторону.
Я наморщила нос и зашипела. Прабабушка сразу закричала:
-Но-но, я кому сказала, Филю не трогать!
Филин заерзал на перекладине и неожиданно, раскрыв крылья, вылетел в открытую дверь.
-Ну, вот спугнула птицу, - укоризненно сказала бабушка и пошла к закипевшему чайнику. Поставила его на стол и тяжело уселась на лавку.
-Садись рядком,- предложила мне она. Я легко вспрыгнула на лавку и недовольно зафыркала. От шкур лежащих не ней шел незнакомый тяжелый запах.
-Не фыркай! - сказала бабуля, - не барыня, потерпишь. Лучше перекинься, сейчас чаю попьем из местной водички, да домой начнем собираться.
Я жалобно мяукнула, намекая, что не понимаю, как начать превращение.
-Да, что тут непонятного,- пробурчала бабушка,- вот зеркало тебе на стол ставлю, смотри в него и начинай меняться.
Я уставилась в мутноватое, выщербленное от старости зеркало и, страшась предстоящей боли, начала вспоминать свой облик.
Какое-то время ничего не изменялось, затем отражение огромной белой рыси как бы расплылось в воздухе, и на лавке появилась моя худенькая фигурка.
-Бабушка, мне сейчас совсем не больно было,- воскликнула я радостно, - не, как в первый раз.
-Так, всегда бывает,- ответила та, - теперь сможешь превращаться, когда захочешь, хоть днем, хоть ночью. Повезло тебе правнучка! Эх, как я плакала, когда так и не смогла оборотиться. Деда тогда тоже расстроился напрочь. Только когда я ведуньей стала, тогда он немного отошел, сказал хорошо, что хоть такое наследство мне оставил.