Его привели в комнату для допросов, такую же камеру, только просторнее, и опер или следователь, никак не представившись, начал какой-то вялый, вымороченный допрос, причём спросил о цели приезда в Норильск.
— Свадебное путешествие, — выразительно прошептал Терехов. — Устраивает?
— Вполне.
Опер ничего не записывал.
— Почему к нам? Все едут на юг, за рубеж...
— А мы к вам.
Следующий вопрос вообще был странный: похоже, опер имел смутное представление, с кем разговаривает, и ничего из его прошлого не знал.
— Почему у вас на горле кровь?
На самом деле кровь перестала сочиться, но весь ворот белого свитера пропитался ею и торчал одним заскорузлым пятном.
— Ваши костоломы постарались.
— Костоломы с вами ещё не работали, — то ли пригрозил, то ли пошутил опер. — Там у вас рубец. Старая рана, что ли?
— Старая, — согласился Терехов. — Давайте ближе к делу.
— А дела пока никакого нет, — вдруг признался тот. — Со своей женой вы давно познакомились?
Темнить или вводить его в заблуждение не имело смысла.
— Летом, — односложно произнёс Андрей.
Было чувство, он опер что-то крутит или просто валяет дурака, стараясь каким-то своим методом выпытать сокровенное, найти пресловутую зацепку и вытянуть нечто важное. Понятно стало: интересует его только Алефтина.
— Что у неё с глазами?
— Светобоязнь.
— Да, я видел медзаключение, — вдруг признался опер, имея в виду справку Рыбина-младшего. — И наш врач осмотрел... Какие-то проблемы со зрением.
— Не снимайте с неё маску! И не включайте света.
— Никто и не включает, — стал оправдываться тот. — Считаете — ей будет лучше в полярную ночь?
— Так врачи считают, — отрезал Терехов и попытался надавить на малахольного опера. — Может, объясните причину задержания? Причём зверскую!
— Не зверскую, а жёсткую, — поправил опер. — Пришло сообщение по экстренной связи: задержать на борту. Никакой информации пока больше не поступало, ждём. К вашим документам претензий нет, а вот по паспорту вашей жены есть вопрос.
У Терехова перед глазами промелькнула довольная физиономия паспортиста, прячущего гонорар в набедренную сумочку.
— Поддельный, что ли?
— Нет, паспорт действительный, натуральный, — чуть поспешил он. — Но выдан на следующий день после регистрации брака, а обычно получают через две-три недели.
— Хорошо попросил — выдали, — признался Терехов. — Вошли в положение, больные глаза...
— Во сколько обошлась просьба? — ухмыльнулся опер.
— Шоколадка.
Он, конечно же, не поверил, но и заострять на этом внимание не стал, ибо притомился ходить вокруг да около, и всё равно начал издалека.