Странное дело: его возвращение в реальность почему-то не обрадовало. К тому же Терехов вспомнил о пропавшем нивелире, из-за чего и пришлось взять цифры с потолка.
— Устраним, — пообещал он.
— А где у нас рабочий нивелир? Посмотрел — только резервный.
— Потерял, — признался Терехов. — Похоже, солдаты упёрли.
— Зачем солдатам нивелир?
— Кто их знает. За девками подсматривать на пляже.
Сева выглядел абсолютно вменяемым и разумным.
— На каком пляже, Андрей? Откуда здесь пляжи?
Сразу же после завтрака они отправились к озеру тянуть нивелирный ход. И тут, на реперной точке, где вчера Андрей устанавливал треногу, оказался исчезнувший нивелир! Стоял как ни в чём не бывало, причём совершенно сухой. То есть очутился тут уже после вчерашнего ночного снега, к утру растаявшего.
— А ты на солдат грешил, — удовлетворённо произнёс Сева.
— Сам виноват, — буркнул Терехов, и показалось, что от инструмента пахнуло ландышем.
Однако напарник ничего такого не заметил, занимаясь установкой треноги: должно быть и нюх потерял. Андрей спрятал пропажу в футляр и засунул в свой рюкзак. Пока тянули ход, он всё время непроизвольно озирался, принюхивался и ловил себя на этой мысли. Севина болезнь оказалась заразительной...
Они закончили работу и возвращались к стану, когда из-за гряды выполз «Урал» и прямым ходом направился к кун-гу. И едва остановился, как Терехов увидел знакомую зелёную фуражку Репьёва. Начальник заставы осматривал окрестности в бинокль.
Жора был какой-то вымороченный, озабоченный, хотя улыбался и сразу же отблагодарил за находчивость: мол, правильно всё говорил в присутствии начальства из округа и отряда. Дезертиры намеревались подставить своего командира, но это им не удалось, и в результате оба они уволены за профнепригодность, неисполнение приказов и отправлены на гражданку без всяких льгот, да ещё с выплатой неустойки по контракту. Можно было ещё жёстче наказать, подвести под трибунал, но капитан пожалел бывших подчинённых.
Вероятно, он относил это к радостным новостям, поскольку тут же окликнул какого-то Михалыча, и из кабины вышел милицейский старлей с наручниками. Ни слова не говоря, он заковал Севу и повёл к машине.
— Так надо, Андрей, — объяснил Жора. — Он не рассказывал, как очутился на воле и сюда прибежал?
— Нет...
Репьёв медлил, подбирал слова:
— В Новосибирске попал в наркодиспансер. Добровольно-принудительно. Наши там работают, выявляют наркотрафики через границу. Так вот, твой напарник сломал руку и нос фээсбэшнику, вырвал решётку на окне и бежал. В розыск объявили.
— Сева сломал руку? — изумился Терехов. — Да он тихий ворчун, мухи не обидит!