— Ты же видел его состояние! Буйный!
— Он пришёл в себя, — стал оправдывать его Терехов, не в силах найти веских аргументов. — Стал нормальный, как был.
— Пойми, не могу! — взмолился Жора. — Хотел бы, да... Проверками замордовали! Сам видел.
— Один тут я ещё месяц провошкаюсь!
— Короче, я тебе помощника найду и пришлю, — пообещал Репей и, уже не скрывая раздражения, добавил: — Заканчивай и сматывайся, наконец! Солдаты бегут, проверяющие шастают. Ты уже достал! А тебя, между прочим, дома дети ждут и жена, хоть и бывшая...
Ему опять хотелось обсудить детей Терехова, но тот возможности такой не дал.
— Без коней отсюда не уйду! Ищи! Где твой Мундусов?
— Вон участковый — пиши ему заявление! Я границу охраняю.
Андрей открыл дверцу «Урала»: милиционер что-то писал, Сева сидел рядом, покорный и готовый ко всему.
— Это правда? Ты руку сломал? — спросил его Терехов.
— Правда, — вяло, но честно признался тот. — Ещё и нос.
— Вам что, гражданин? — спросил старлей.
— Заявление примите, кони пропали!
— С заявлением — в дежурную часть райотдела!
— Куда?
— В Кош-Агач!
— Мне больше делать нечего!
— Не мешайте, гражданин, — предупредил участковый, и от его мерзкого официального тона Терехова взорвало.
— Ты будешь сам искать коней! Сам, лично, старлей! Ползать по всему Укоку и ловить! Я тебе это устрою! Мы работаем на международную организацию ЮНЕСКО!
И заткнулся, чувствуя, что орёт от собственного бессилия и аргументы у него смешные, детские...
— Что мне их ловить? — ничуть не смутился тот. — Известно: их Ланда угнала. А она сама в розыске!
— Значит, найди и верни! Твоя обязанность!
— Ого! Найди... Искали уже! Целой опергруппой... Сквозь землю уходит.
Терехов хлопнул дверцей и отошёл, испытывая совершенно неуместную вспышку ярости. Даже Репей это заметил и попытался утешить:
— Не переживай так, Андрюха. Какой-то ты тоже неадекватный стал... Давай кунг подцепим.
Водитель подпятил машину, они накинули серьгу на фаркоп, и Жора демонстративно полез в кузов тентованного грузовика.
— Может, в кунг? — предложил ему Терехов. — Ты же поговорить хотел, про детей.
Тот даже не оглянулся, отрицательно помотал головой.
— Это твои дети!
Следующий участок уточняющей топосъёмки находился всего в километре от ледяного кургана, откуда и подняли на свет божий злосчастную шаманку. Прежде на такое обстоятельство Андрей бы и внимания не обратил, однако сейчас эта близость казалась не столько зловещей, сколько символичной, и было предощущение, что надо ждать ещё каких-нибудь чудачеств, наподобие потерянного нивелира или рога, выросшего у серой кобылицы на лбу.