— Согласен.
И сейчас, услышав о карме шаманки, он оценил поступок засланной Репьём помощницы, покивал и сказал:
— Карма шаманки — это сурово.
Тем самым подвиг гостью на ещё большую открытость и откровенность.
— Всякие такие игры остались в прошлом. Алтай перевернул всю жизнь! Поставил с головы на ноги. Тебе нравится Алтай?
Терехов посмотрел на её ноги.
— У тебя какой размер?
— Сорок четвёртый, — спокойно произнесла она. — А что?
Андрей внутренне изумился, но виду не показал. В кунге была солдатская пара сапог, но сорок третьего.
— Ботинки для работы не годятся. Здесь мокро, — он вынес крепкие, ещё советские кирзачи. — Примерь!
Большой размер обуви, видимо, тоже относился к прошлой жизни, поскольку её стройная ножка легко вошла в сапог.
— Как в футляре! — надела второй и прогулялась, словно на подиуме. — Надену ещё шерстяные носки.
Имея на короткой связи таких послушных принцесс, да ещё лёгких на подъём, Жора поразительным образом оставался холостяком и вёл чуть ли не казарменную солдатскую жизнь. Или комплексовал относительно её роста, будучи на полголовы ниже, или сержант Рубежов прав — Репей до сих пор не успокоился, рыщет в поисках сбежавшей загадочной подруги Ланды.
В кунге она поозиралась и вроде бы осталась довольна предстоящими условиями жизни.
— Готовить умеешь? — спросил Терехов. — Завтракаем — и на работу.
Похоже, ей нравился сухой деловой тон или искусно делала вид: за таким типом женщин обычно начинают сразу же ухаживать, либо вовсе игнорируют, если мужчины чувствуют, что такую высоту не взять. И даже не пробуют брать, не желая быть отвергнутыми или, хуже того, посрамлёнными. Она привыкла к обеим реальностям, и, кажется, обе они помощницу не устраивали. По тому, как Палёна готовила завтрак, стало ясно, что большую часть прошлой жизни она была одинока и всеядна, и почти то же самое испытывала в новой, исключая лишь мясную пищу. Терехову на травоядных в этом сезоне везло. Из яичного порошка, сухого молока и муки она сделала болтушку, после чего вылила на сковородку — и получилось что-то вроде омлета. К мясу она не прикасалась принципиально, поэтому Андрей демонстративно разогрел себе тушёнку.
По пути к первому объекту он коротко объяснил, что требуется от рабочего-реечника, отлично зная, что первую пару дней всё равно будет беготня, нервотрёпка и бесконечный громкий монолог вперемешку с матом, поскольку не было раций. Однако опыт прошлой жизни Палёны сильно повлиял на сообразительность и подчинение воле мужчины. Помощница довольно скоро поняла, что от неё требуется, и скакала от пикета к пикету крупной рысью — только великоватые голенища сапог хлопали. И сама напоминала нивелирную рейку, когда замирала в выжидательной позе.