– Тузик! Ты! Ах, бродяга! Не забыл друга по несчастью.
Тузик в ответ скулил и тянулся к Данилке, но фундамент стены мешал ему. Данилка просунул руки через прутья и, схватив собаку за бока, приподнял ее.
– Тузик! Тузик! – повторял он, сжимая кудлатого грязного пса.
Тот, благодарно повизгивая, вылизывал лицо мальчишки. Нужно было что-то делать. Бросить друга Данилка не мог.
– Тузик! Ко мне! – скомандовал он.
Тузик рванулся через ограду, но тут же с визгом отпрыгнул назад, наткнувшись на увесистую палку монаха, дежурившего у дверей.
– Это моя собака! – закричал Данилка, бросившись к монаху.
– Не положено в божьем храме, – строго сказал высокий монах, закрывая калитку. Тузик, словно понимая, что ему путь закрыт, сжался поодаль, подняв переднюю лапу, словно ему было холодно.
– Поговорю с отцом Владимиром, – решил Данилка и пошел в здание, где размещалась келья.
«Волга» мягко качнулась на стыке Кольского моста и взяла вправо. Мурманск посмотрел на Данилку с другой стороны залива. Данилка рассматривал город, словно видел его впервые. Он любил свой город и сейчас любовался им, привольно раскинувшимся на сопках. Данилку будоражили морские суда, стоящие на рейде и под разгрузкой. Ему нравилось наблюдать за портальными кранами, которые как журавли что-то деловито клевали в бездонных трюмах. Нравился резкий запах рыбы, идущий волнами от рыбокомбината. Это все были запахи города, его города. А сейчас он уезжал. Уезжал из своего города и не понимал, куда и насколько долго. «Волга» резво бежала по серому асфальту и резко свернула влево. Мурманск заглянул в заднее окно и пропал. По бокам потянулись нескончаемые сопки, покрытые свежей, не успевшей заматереть, зеленью.
Отец Владимир откинул голову на подголовник кресла и перебирал события дня. Все прошло удачно. Даже в милиции, куда он обратился по поводу беспризорного Данилки. Уполномоченный по детству была только рада, что Данилка пристроен хотя бы на лето. Не удалось только найти свидетельство о рождении мальчишки, но милиция выручила и дала справку.
– Ты историю Трифонова Печенгского монастыря знаешь? – не поворачиваясь спросил он парнишку.
Данилка отрицательно покачал головой. Для него вопросы религии начинались и заканчивались на улице Зеленой возле Свято-Никольской церкви. Куда он едет, Данилка не задумывался. Хуже не будет. Хуже было уже некуда.
Отец Владимир рассеянно осматривал окрестности шоссе. Северное небо, необычно голубое, стремительно надвигалось на машину и разбивалось о лобовое стекло. Белые пушистые облака островками висели в безбрежном пространстве и манили своей чистотой. Свежий ветер врывался в открытое окно и шевелил рыжеватую копну волос отца Владимира.