т. Постовалов – Вы же сказали, что не читали книгу.
т. Хрущёв – Но мне рассказали.
т. Пельше – Как же вы можете судить о книге, которую не читали.
т. Хрущёв – Описан эпизод такой.
т. Пельше – Вы не знаете, как он описан.
т. Хрущёв – Вы как следует разговаривайте со мной. Я не болванка, чтобы дергать меня за ниточку. Я человек и имею свои достоинства. Вы пользуетесь своим положением. Но пока бьется мое сердце, я буду защищать человеческие достоинства.
т. Постовалов – Вы интересы партии должны защищать.
т. Хрущёв – То, что я пишу, не расходится с интересами партии.
т. Постовалов – Речь идет не о Жукове.
т. Хрущёв – Тов. Пельше не дал закончить мысль. Обрывать – это сталинский стиль.
т. Пельше – Это ваши привычки.
т. Хрущёв – Я тоже заразился от Сталина и от Сталина освободился, а вы нет.
т. Пельше – Это вы не знаете.
т. Хрущёв – Я имею право говорить.
т. Пельше – Я тоже имею право говорить.
т. Хрущёв – Я не читал и читать не буду, противно. Я жене Жукова говорю, – как Жуков мог написать такой эпизод о гибели Ватутина? Будто Ватутин выскочил из машины и пулеметом прикрыл мою машину. Я говорю, Ватутин был ранен в пах, выскочить не мог, а самое главное в этом деле то, что Хрущёва там не было. И во втором издании-то уже исправлено. А вы сказали, что я говорю неправду.
т. Пельше – Давайте думать, как исправить дело.
т. Хрущёв – Вы сейчас сильнее меня и можете это сделать.
т. Пельше – По дипломатической линии не можем.
т. Мельников – Вы, т. Хрущёв, можете выступить с протестом, что вы возмущены.
т. Хрущёв – Я вам говорю, не толкайте меня на старости лет на вранье.
т. Пельше – Речь идет о том, что нужно сделать, чтобы уменьшить политический ущерб.
т. Постовалов – А мемуары были?
т. Хрущёв – Я не могу сказать, что я не диктовал.
т. Мельников – Надо вам решать.
т. Хрущёв – Сейчас материал этот надо вернуть.
т. Пельше – Это вопрос другой.
т. Хрущёв – Я хотел обратиться к тов. Брежневу, а меня вызвали к вам. Ведь КПК орган репрессивный. Когда здесь сидел Шкирятов, сколько людей прошло…
т. Постовалов – Не то вы говорите. Ваш материал, как вы говорили, такой, который нельзя печатать много лет. А если он будет напечатан, какое возмущение это вызовет у советских людей.
т. Хрущёв – Я возмущен.
т. Постовалов – Вокруг этого разговор идет. Каково ваше отношение?
т. Хрущёв – Мое отношение самое партийное.
т. Постовалов – Таким оно и должно быть. Самое крайнее возмущение должно быть.
т. Хрущёв – Согласен на любое. В моей деятельности я пользовался острым словом и умел пользоваться.
т. Постовалов – И его надо применить сейчас, чтобы помешать публикации.