Шатров-старший, отвлёкшись от рассматривания жены, посмотрел на сына. Учудил сегодня Ромка. Встречая отца, приехавшего на обед, умудрился упасть с брички и рассадил себе подбородок. Ору было много, особенно когда мазали одеколоном ранку.
'А что это он сидит такой тихий? Опять что-то натворил?' - подумал Шатров и хотел уже Ромку спросить об успехах на ниве всяческих проказ.
Но не успел. По глазам ударила темнота, курень тряхнуло, потом зрение восстановилось. Ромка, испугавшись, заревел. Атаман, протерев, разом взмокшее - в восьмой раз - лицо оглядел своих домочадцев. Напуганы были все.
- Так, а ну тихо! - не к месту скомандовал.
Но строгий голос помог, бледность у домочадцев стала проходить. Выпили святой воды - от испуга - принесённой Катенькой, Ромка опять затих. Тихо спросил жену, что той привиделось. Катя так же тихо ответила, что 'какая- то темнота нашла, и дом тряхнуло, может это, землетрясение?' Закрестилась.
- Может быть. Главное, дети успокоились, - проговорил атаман и достал часы. - Через четверть годыны надось ехать на службу.
Жена стала убирать со стола. Варя пошла, поливать комнатные цветы в залу.
- Ой, папенька, маменька, идите сюда! - через минуту оттуда донеслось. Голос у Вари был удивлённый.
'Хм, шо она там нашла? Опять Ромкины проделки?' Шатров прошёл в залу, жена - за ним.
- Что ты тут нашла, дочка?
- Вон там! Смотрите! - Варя указывала на улицу.
Атаман шагнул к окну, посмотрел и обмер. Рядом ойкнула Катенька. Через дорогу, на месте пустыря, где купец Собакин собирался построить большой лабаз и конюшню, стоял необычный дом в три окна. Рядом находился флигель. Шатров, прошедший сотником русско-японскую войну, испугался. Отшатнулся от окна. Зажмурился, моля про себя, чтобы морок исчез, но, когда снова открыл глаза, дом с флигелем стоял на месте. Непреложно и крепко. Вопреки, так сказать всему. Захотел истово перекреститься, призывая на помощь святого угодника Николая, но на нём повисла, испуганная не меньше его, Катерина. Прижалась к нему роскошной грудью, и, обхватив до боли правую руку атамана, однообразно шептала:
- Господи, помоги, господи, помоги!
Шатров скосил глаза на жену. У бледной Катеньки были такие широко распахнутые глазища, что атаман, ажно ими залюбовался. Чудо, как хороша, Катерина Васильевна! И отлегло. Потом перевёл глаза на Варю, стоящую от него слева.
'Ты смотри, какая храбрая у меня дочка! Мы до жути перепугались, а ей только любопытно'. Варенька, своими синими с длинными ресницами глазами на самом деле, с любопытством, спокойно, разглядывала подворье, напротив. 'Эка стыдоба так мне пугаться! Да ещё при родных. Защитничек! Разберёмся!.. А жену сейчас успокоим'.