Нехотя разжал пальцы, прерывая контакт, глядя, как она, обессиленная, падает к моим ногам. Ты дала намного больше, чем планировала, так ведь, малышка? Так глупо подставиться… и ради чего?
Пригубил из бокала кровь, позволяя Лие прийти в себя.
– Хорошая девочка. Держишь свое слово. Ползаешь у моих ног.
Я встал, мысленно призывая одного из своих слуг. Когда тот вошел, кивком указал на смертную:
– Собрать ее вещи и отвести в комнату для особых гостей. Запереть там до дальнейших указаний. – Повернулся к Лие, наслаждаясь ее медленным пониманием ситуации. – Никогда не играй с хищниками, Лия. Особенно если не знаешь всех правил игры.
РАНЕЕ
Император нервно мерил шагами свою спальню. Он чувствовал самую настоящую злость, ярость. Он ощущал её каждой клеточкой тела, она бурлила в венах, заставляя время от времени призывать слуг с очередным ребенком в виде успокоительного. Алерикс выпивал досуха эмоции и кровь маленьких людишек и озлобленно кидал опустошённые тела на ковер. Безучастно смотрел, как несчастных выносят не смеющие поднять голову прислужники, и снова начинал ненавидеть их всех. Всех до одного смертных. Таких жалких, слабых, ничтожных. Единственное, для чего они пригодны, – это стать обедом своим господам, молча служить и быть готовыми всегда подставить свою шею или задницу, в зависимости от того, чего захочет хозяин. Использовать и забыть. Вот и всё!
И сейчас императора коробило именно осознание того, что он не мог ни использовать, ни забыть эту сучку. Жалкую смертную с глазами цвета неба. Нет, не того серого, вечно затянутого тучами неба, а светло – голубого, яркого неба из мира смертных, где Алерикс бывал всего лишь раз в жизни. И едва не задохнулся от всех тех красок, которые вдруг неожиданно обрушились на него. Алерикс даже не смог сдержать вздоха удивления, когда понял, что в том мире даже воздух искрится разными цветами. Он покинул проклятое место, как только увиделся с одним из своих шпионов. Несмотря на то, что тот довольно заискивающим тоном просил оказать ему честь и почтить вниманием его скромное жилище. Но Алерикс лишь досадливо поморщился, приказывая жестом руки замолчать, и позволил проводнику перенести их на Единый Континент.
Император попросту не мог показать, что этот мир, это небо, это яркое, почти оранжевое солнце, жаркими лучами касавшееся его лица, в какой-то мере даже напугали его. Нечто неизведанное, слишком сильное для привыкшего к вечному туману и холоду.
И Алерикс с удовольствием втягивал в себя затхлый запах тёмного смога Континента, настолько плотного, что, казалось, его можно схватить руками. Это было то, что он хорошо знал. То, к чему привык. То, чем он мог управлять. А сильных личностей ничто не пугает так, как неизвестность и угроза потери контроля.