Из-за леса донесся гудок паровоза. Пекка попрощался с Соболевым и побежал на станцию.
Войдя в вагон, Пекка в удивлении остановился: кто-то напевал по-фински:
Едем в гору и под гору,
нам дороги эти в пору.
В одном из купе ехала группа финнов. Они о чем-то громко переговаривались между собой, упоминая названия местностей, которые Пекке никогда не приходилось слышать.
— …Боюсь я, ребята, как бы нашим, это самое, не пришлось и Тампере сдать лахтарям, — говорил пожилой финн в меховой шапке, размачивая сухой хлебец в кружке с кипятком. — Пожалуй, зря мы поехали. Как ты полагаешь, Харьюла?
— Ты же сам напросился ехать с нами, — ответил молодой финн в черной тужурке с патронташем на поясе. — Или ты затем и поехал, чтобы не быть на фронте?
— Что?! — вскинулся пожилой и даже перестал грызть свой хлебец. — За кого ты меня принимаешь? Нет, брат, плоховато ты знаешь Русканена. Я ведь, это самое, на передовой с того дня, как мы белых выкурили с фабрики Пиэтинена. Я, брат, от пуль не прятался…
Русканен недаром упомянул фабрику Пиэтинена. На этой мебельной фабрике в Выборге произошла первая вооруженная схватка между финскими рабочими и шюцкоровцами. Белые намеревались захватить Выборг, этот своего рода «замок Финляндии», и таким образом отрезать пути к революционному Петрограду. Готовясь к выступлению, отряд вооруженных шюцкоровцев укрылся на фабрике Пиэтинена. Однако красногвардейцам стало известно об этом, и они решили проверить фабрику. По дороге к группе красногвардейцев, отправившихся на фабрику, присоединилось несколько русских солдат, возвращавшихся с караула. Шюцкоровцы встретили красногвардейцев огнем. Один из рабочих был убит, но лахтарей с фабрики красногвардейцы вышибли и захватили при этом находившийся там тайный склад оружия. Через неделю после этой первой стычки, 27 января 1918 года на башне Рабочего дома в Хельсинки был зажжен красный огонь в знак того, что пролетариат Финляндии поднялся на вооруженную борьбу против своих угнетателей.
— А в бою под Антреа, — рассказывал Русканен, — я своими глазами видел, как двое, это самое, отправились на тот свет… Так что в кустах я не отсиживался. А сказать я хотел, это самое, что не слишком ли поздно мы в путь отправились.
— Приказ есть приказ, — отрезал Харьюла. — Начальству лучше знать, что и когда делать.
— То-то и оно, что начальство не всегда знает. Вот, скажем, в дни всеобщей, в ноябре. Будь у нас руководство порасторопнее, как у русских рабочих, дела в Финляндии обстояли бы иначе. Надо было тогда брать власть. А мы что? Позволили буржуям спокойненько собирать свои отряды, обзаводиться оружием из Германии и Швеции. Да и этот вот наш, маневр, что ли, надо было предпринять гораздо раньше, когда лахтари были еще севернее Вилппулы. Спроси-ка у того паренька, скоро ли будет Кемь? — попросил Русканен Харьюлу, знавшего немного русский язык.