— Обрыв. — Сын Сергеева испуганно оглянулся.
Вокруг было тихо. Ничего не заметив, он стал соединять провода. Но соединить их он не успел — из-за кустов грохнул выстрел, другой…
Поавила и Доариэ возвращались с озера. Вечерело. Солнце стояло еще довольно высоко над лесом, но лучи его совсем почти не грели. Озеро было спокойно. В такую погоду звуки доносятся далеко.
— А-вой-вой! — Испугалась Доариэ и перестала грести. — Что это?
— Кажется, стреляют, — сказал Поавила, тоже настороженно прислушиваясь.
— Однако, опять война будет? — встревожилась Доариэ и, опустив весла в воду, стала грести быстрыми рывками, словно хотела от кого-то убежать. — Ведь и Хуоти где-то там.
Выстрелов больше не доносилось, и Поавила тоже забеспокоился. Подгребая кормовым веслом, он все прислушивался, ожидая новых выстрелов.
Дома запыхавшийся Микки рассказал им о том, что узнал в деревне. Телефонисты хотели позвонить на погост, но связи не было, тогда они пошли выяснять на линию, в чем дело. А потом из-за реки послышалась стрельба.
— И Хуоти тоже там, — опять заохала Доариэ. — А-вой-вой, зачем он пошел…
— А третий дал деру, — с сожалением сказал Теппана, осмотрев тропинку у места засады. — В Вуоккиниеми, должно быть, побежал…
Была уже ночь, когда они вернулись на Илвесваару. К тому времени туда подошел отряд партизан из Войницы, человек двадцать. С ними был зять Пульки-Поавилы Хуму-Хуоти. Своего шурина он сперва не узнал.
— Да неужели Хуоти? — удивился он.
— Да, я, — ответил Хуоти.
Поговорить с мужем Анни Хуоти не успел: командир войницких партизан послал Хуму-Хуоти в караул.
Круглолицему темноволосому юноше, командовавшему войницким отрядом, не было, пожалуй, и двадцати лет. На боку у него висел маузер, выданный ему на бухгалтерских курсах. Когда Ухтинское правительство открыло курсы, этот парень тоже поехал в Ухту, но как только их начали обучать стрельбе, он убежал в родную деревню и организовал там партизанский отряд. Теперь они с Ховаттой совещались, где лучше устроить засаду, у развилки или же у сопки Пахкомиенваары. Спускаясь с сопки, дорога, ведущая в деревню, проходила через перешеек между двумя небольшими озерками. На этом узком перешейке партизаны и решили встретить отступающих.
Они залегли неподалеку от дороги в молодом ельнике. Под утро они заметили движение на проходившей через сопку дороге. Вскоре на перешеек стали спускаться вооруженные люди.
Защелкали затворы винтовок.
— Не стрелять! — предупредил Ховатта, увидев среди отступающих детей и женщин. Он узнал многих из отступавших. Вот идет Ханнес… А это кто? Кажется, тот мужик из Вуоккиниеми, что служил у него в отряде переводчиком. Точно, он! Люди бежали вместе с семьями.