– С пасибо Богу за это, так как ты, конечно, не имел никаких планов взять на себя инициативу, – мягкий вдох. – Я видела, как ты на нее смотрел.
– Мам, хватит.
– Почему я чувствую, как будто нахожусь на постоянной миссии, напоминая тебе, насколько это необходимо…
– Соблюдать приличия, – закончил он. – Я понимаю.
– Слава богу, отец Скарлетт не видел, что ты так нагло позорил его дочь. О дному Б огу известно, какой бы ущерб это нанесло. Ты так сильно хочешь управлять отцовской компанией , однако, не желаешь делать то, что нужно, чтобы заработать это право.
– Кто сказал, что я не желаю ?
– Твои глаза сказали это, дорогой сын, в то время как ты развлекал себя этой женщиной сегодня вечером.
Гейдж почувствовал, как внутри него зарождалось какое-то новое чувство. Это было не чувство удовлетворенности, не ощущение мучительного страха, и даже не тонкие муки острой боли, скручивавшие его внутренности и вынуждающие его сдаться.
Нет. Это чувство было больше похоже на мед. Горячий, тягучий мед, введенный прямо в вену, достаточно липкий, чтобы бродить вокруг, пока не станет совсем невмоготу.
– Я устал, мама, – он вжал два пальца в уголки своих глаз.
– Отдыхай. Люблю тебя.
Гейдж повесил трубку и схватился за балконные перила двумя руками, позволяя своей голове упасть. О н пытался отдышаться, замедлить бег своего сердца и изгнать горячий мед, который, как он чувствовал, таял внутри него.
Глава 2
Десять лет назад
Карие глаза Веды распахнулись, уставившись на яркую луну в чернильном небе. Это первое, за что зацепился её пристальный взгляд в тот момент, когда вода заполнила горло, удушая и убеждая, что смерть близка.
Вместо этого девушка была перевернута на бок сильными руками, схватившими её за талию и тыльную часть шеи. Соль жгла ей горло, когда вода полилась изо рта. Казалось, соленой воды было достаточно, чтобы осушить океан и наполнить его снова, давая волнам, что разбивались на некотором расстоянии от нее, новую жизнь.
Её легкие плотно сжимались и расправлялись вновь, раз за разом, песок прилип к губам, пока её тело выталкивало каждую унцию воды, которая, казалось, душила её и одновременно воскрешала.
Только когда вся вода покинула её сведенный в спазме желудок, измученная рвотными позывами, Веда ощутила хватку на своей руке.
Девушка вонзила пальцы в песок, пытаясь посмотреть на человека , схватившего её, но обзору мешали убийственно-красные пряди, прилипшие к лицу. Её хрип перешел в удушье. Больше огня в горле, когда ещё один спазм скрутил её. Больше уколов в сердце, когда каждая частица света разрывалась в ней. Больше страха. Больше отвращения. Больше страдания.