Пока кулеш варился, рассвело. Лодейщики принялись копать на берегу могилу братскую. Тела павших до Владимира не довести. Поскольку лопата одна была, копали по очереди. Александр собрал оружие павших, уложил в лодью. Лодейщики погребли своих людей. Фотий обеспокоился:
– А этих как же, бросим на съедение волкам? Всё же люди, нехорошо.
– Псы смердячие, пусть гниют!
В принципе, по Ярославской Правде, разбойников вешали на придорожных деревьях и снимать не дозволяли в назидание остальным татям. Послушник спорить не стал, просто взялся за лопату и стал копать.
– Отплывать надо, время уходит, – подошёл к Фотию кормчий Пантелей.
– Я не держу, плывите с Богом, мне упокоить тела надо, отпеть, дабы души неприкаянными не были.
– Если оставим, как же ты доберёшься?
– Найдутся добрые люди, подберут.
Фотий отвечал спокойно, не переставая работать. Александр усовестился. Сначала в мыслях не было захоронить разбойников, а теперь решение своё изменил. Подошёл к послушнику, взял у него лопату, молча за дело принялся. Так и рыли по очереди, пока яма глубиной по колено не стала. Владимирская ватажка так бы ушла бы, да людей не хватало. И Александр в качестве гребца нужен, и Фотий рулевым. А может – совесть заговорила. Сперва Фрол подошёл к Саше, лопату взял, затем его Акинфий сменил. Так и пошло. Даже кормчий поучаствовал. Ему, хоть и главный он на лодье, от команды отдаляться нельзя: ватажка сильна, когда едина.
И этих схоронили. Фотий молитву счёл.
– Занимаем места, выходить пора, – скомандовал Пантелей.
На ушкуй по сходням Фотий поднялся, лодейщики сходни ему на судно забросили, причальный конец отвязали. Затем сами на лодью взошли. Александр, уже усевшись на скамью, вскочил и бросился на берег.
– Эй, ты куда? – закричали гребцы.
Александр едва не забыл в кустах свой мешок, в котором оружие хранил, узелок с деньгами и драгоценностью. В пылу схватки отбросил, а после земляных работ чуть не оставил. Да за меньшие значительно деньги новгородцы на смертоубийство решились.
Мешок свой в носовой рундук уложил, где канаты лежали. Место своё за вёслами занял. Один из лодейщиков шестом лодью от берега оттолкнул.
– Оба борта, греби назад! И – раз! – скомандовал Пантелей.
Сделали несколько гребков, выводя лодью кормой вперёд на чистую воду. Как только буксирный конец натянулся, стали по команде грести вперёд. Александр сразу почувствовал – ход у лодьи с ушкуем на буксире тяжёлый. Упираешься веслом в воду, аж сухожилия трещат, а скорость как у старика-пешехода.
Но потом течение подхватило, да услышал Господь молитвы гребцов, ветер попутный поднялся. Лодейщики сразу парус поставили. Совсем жизнь хорошая пошла. Кормчий кричит назад, к ушкую: