– Ты ещё живой? Видишь, милосердие и жалость проявлять к негодяям чревато. Догнал я твоего обидчика. Угадаешь с трёх раз, кто такой?
– Савелий, кормчий.
– Угадал. Теперь он с апостолом Петром беседует. А тебе рано с ним встречаться. Ты потерпи.
Александр подсунул под чернеца ладони, поднял.
– За шею мою рукой возьмись, сможешь?
Чернец лёгкий, полсотни килограммов, не больше. Саша к монастырю пошёл, нет больниц в городе. Одна надежда: кто-нибудь из монахов знания лекаря имеет, поможет. Жалко чернеца, ни одного худого слова от него за время плавания никто не слышал, а пострадал через свою доброту. Сомневался Александр, что всё удачно кончится, ранения в живот зачастую к смерти приводят, причём мучительной.
Ворота монастыря закрыты, Саша стал бить ногой. Открылось маленькое оконце в воротах, выглянул послушник:
– Ты чего безобразничаешь?
Но тут же охнул, загремел железным запором, отворил одну воротину. Вдвоём понесли раненого к длинному зданию. По дороге послушник спросил:
– Кто же это его?
– Ты его не знаешь, да и не встретишься никогда.
– А ты ему кто?
– Приятель, вместе из Новгорода добирались.
– Ага, рассказывал он братии.
Постанывающего Фотия занесли в большую комнату, уложили на стол.
– Ты погодь, – попросил чернец. – Я быстро обернусь. Есть у нас один умелец лекарский.
Послушник заторопился. Фотий прошептал что-то. Александр наклонился:
– Повтори, не расслышал я, прости.
– Приходить ко мне будешь?
– Обязательно. Ты только выздоравливай.
– Сирота я круглый, а ты меня, как мамка моя в детстве, нёс.
У Александра слезу выдавило. Несладкая жизнь у парня выдалась. Фотий снова прошептал:
– Жупан жалко, поносить не успел, ноне дырявый.
– Выздоровеешь – я тебе новый куплю, – пообещал Александр.
В комнату послушник вернулся, и не один, с седым старцем, одетым в чёрную власяницу. В руке старец небольшой сундучок держал.
– Амвросий, помоги одежду с Фотия стянуть.
Александр понял, что лишний он уже, тихонько вышел. Добрёл до постоялого двора, размышляя о том, как несправедливо жизнь устроена. Никому Фотий зла не делал, а ранен негодяем и сейчас на грани жизни и смерти. За что его Савелий убить решил? Тварь неблагодарная, ему чернец шанс дал, отпустив.
Уже перед постоялым двором, когда тусклый свет из окон на руки упал, увидел – в крови они. То ли Фотия, то ли Савелия. Снегом оттёр, как мог, а войдя в трапезную, себя оглядел, не запачкал ли одежду. Половой подскочил, как тогда прислугу в харчевнях называли.
– Чего изволишь?
– У вас баня есть? Попариться хочу.
– Баня есть, с парной, натоплена. Проводить?