– Не уберёг ты меня, Александр, от ранения. За что я деньги тебе плачу?
– Я ещё ни деньги от тебя не получил, – парировал Саша. – Дай на рану взглянуть.
Ой, тоже мне рана, порез, который без лечения через неделю заживёт бесследно, можно сказать – царапина.
– Я обещал, Филипп, что до Мурома все твои сани доведу в целости. И я обещание сдержу. А ты по приезде епанчу мне новую купишь да расплатишься.
Александр отошёл, сплюнул в сердцах. Вот же жмот! Прикинулся раненым, чтобы не платить. Как же – урон нанёс! Ничего, не долго терпеть его осталось, завтра к вечеру в Муроме будут.
Обоз тронулся. Убитых ездовых и двух купцов на санях везли. В Муроме отпеть и похоронить по-христиански. А тела разбойников так и остались на Муромской дороге. Ночью их растерзают голодные волки.
Ночевали на постоялом дворе в Кондаково. Александр своего коня, как и других трофейных, в стойло завёл, расседлал, прислуге за постой и прокорм коней заплатил. Теперь это его собственность, аж шесть голов, у Фадея восемь, пришлось одного коня за атаманскую саблю уступить. Делить-то поровну надо.
За ужином сидели вместе, ели не спеша. Фадей спросил:
– Ты где так навострился сабелькой махать?
Почему-то Александр не захотел говорить про Святую землю, про тамплиеров.
– В Господине Великом Новгороде, – ответил он.
– А, то-то я гляжу – манера боя не такая, как у владимирцев. Так ты сейчас свободный человек?
– Купца в Муром доведу, и всё. Коней продам на торгу, оружие.
– Разумно, я так же мыслю. А я в дружине удельного князя Ярослава в Льяловском княжестве служил, это ещё при великом князе Андрее Александровиче.
– А почто ушёл?
– Надоело. То один великий князь, то другой, дружины друг с другом бьются, как на потеху.
Фадей наклонился к Александру:
– Татар бить надо, вот кто враг злобный, безжалостный. А князья всё власть не поделят.
– Верно. А ты сам татар-то видел?
– Бился раз. Числом берут, но в бою стоят стойко. Сначала стрелы пускают, потом делают вид, что бегут. Не верь, обманка. Как только в погоню за лучниками пустишься, сразу в капкан попадёшь. Навалятся с двух сторон и вырубят. Я чудом уцелел. Видел, как моих сотоварищей добивали. Ненавижу!
Фадей по столу кулаком пристукнул. Задержались оба за разговором, ездовые уже спать ушли, время позднее. Сами пошли спать. Прислуга на Александра в изодранной и окровавленной епанче косо поглядывала. Но он гость, и за еду заплачено, выгнать нельзя.
Уже утром хозяин постоялого двора после завтрака подошёл к Александру:
– Кожушок новый не купишь? Тебе как раз по размеру.
– Принеси, примерить надо.