Огюст то приходил в себя, то впадал в забытьё. В периоды, когда он приходил в сознание, просил пить. Александр поил его вином, разбавленным водой. Уговаривал съесть что-нибудь.
– Не хочу, тяжело мне.
Прошло два дня. Александр, как верный слуга и оруженосец, спал на полу, рядом с рундуком Огюста. Сегодня Огюст сам разбудил сержанта:
– Александер!
– Слушаю, я тут! – вскочил Саша. – Пить хочешь?
– Нет, присядь в ногах, что-то важное хочу сказать.
Саша сел:
– Слушаю внимательно.
Показалось Саше, что Огюст себя чувствует лучше. Лоб от пота не блестит, и голос внятный. Единственно – запах при дыхании тяжёлый, гнилостный. Александр хоть и не врач, а понял – пробитое копьём лёгкое гнить начало. Огюсту бы в хорошую современную больницу да операцию сделать, да нет её. Местные лекари могут рану зашить, если поверхностная, вскрыть гнойник, а при серьёзных заболеваниях или ранениях уповают только на помощь Божию. Огюст помолчал, собираясь с мыслями.
– Чувствую, смерть моя близко.
Александр вскинулся:
– Что ты такое говоришь? Ещё два-три дня – и придём на Кипр. Там лекари, питание хорошее, быстро на ноги поставят.
– Не перебивай. Я старше положением и годами. Возьми сумку мою. Ты её прихватил?
– Исполнил в точности. И меч и сумка здесь. Кольчугу только матрос с причала в воду бросил. Посудина наша перегружена.
– Она с прорехой большой, да ладно. Так вот. Понравился ты мне. Не спесив, смел, хоть и рода простого, а в бою не бежишь. Стало быть, боевое братство для тебя не пустой звук.
У Александра чувство возникло, что Огюст прощается с ним. Ком в горле сглотнул.
– Я единственный сын родителей, уже ушедших в мир иной, виконт Огюст де Бриан.
Александр аж подскочил на рундуке.
– Был женат, но жена меня предала, когда я был в одном из походов; я её убил.
Так вот почему рыцарь не верил женщинам! И Франсуазу быстро заподозрил.
– Она меня разорила, слава богу, у меня осталась родительская земля, которую я сдал в аренду и смог расплатиться с кредиторами. Срок аренды заканчивается в июле, я думал как раз успеть к этому времени. И есть небольшой родовой замок. Все документы на землю, замок и рыцарство в моей сумке. Возьми их после моих похорон и будь мною, только не урони чести де Брианов. Вот денег мало, несколько экю и су, но ты сообразишь, как пополнить кошель.
Александр сидел ошарашенный, потом вскочил:
– Нет, не надо мне виконства, живи!
– Только похорони меня на земле и крест на могиле поставь. Умерших на корабле сбрасывают в море. Не хочу быть кормом для рыб.
У Александра, как он ни крепился, слёзы потекли. Не мужское это дело, но сдержаться не мог, схватил Огюста за руку, прижал к груди. Огюст едва слышно сказал: