Затем Джон Уэст пожаловался на бессонницу, на мигрени и на боли в области сердца. Лэмменс хорошо знал, что Уэст помешан на своем здоровье. И, уверенный, что все эти боли — плод расстроенного воображения, он все же сочувственно посоветовал обратиться к врачу.
На прощанье Лэмменс сказал:
— Я думаю, что вам следует повидаться с Гарсайдом. Он человек опытный, он может дать дельный совет.
Настроение Джона Уэста сразу поднялось. В самом деле, как это он не подумал о своем адвокате?
Утром он отправился на Коллинз-стрит к врачу. Тот заверил пациента, что ничего серьезного нет, однако порекомендовал морское путешествие. Как ни был Джон Уэст крепок, живуч и энергичен, его все же подкосили долгие часы, проведенные в неотступной тревоге, да и все волнения и страхи последних дней.
Прямо от врача он направился к Дэвиду Гарсайду.
Гарсайд, вопреки своему обыкновению, был мрачен и подавлен, но прежде чем Джон Уэст нашелся, с чего начать, он деловито заговорил:
— Я все эти дни ждал вас, мистер Уэст. Положение чрезвычайно серьезное. Я не спрашиваю, распорядились ли вы насчет этого подлого покушения, когда уезжали в Сидней. Обычно, прежде чем взяться за какое-либо дело, я спрашиваю своего подзащитного, виновен ли он или нет, но сейчас я не настаиваю на ответе. Прямых виновников преступления и всех, кто знает, что вы с ним связаны — если предположить на минуту, что вы связаны с этим преступлением, — надо заставить молчать и по возможности держать подальше от О’Флаэрти. Этот О’Флаэрти — совершенный невежда, но он хитер, и здравого смысла у него вполне достаточно. Он пустил в ход старый-престарый трюк: сделал вид, будто у него в руках все улики, чтобы арестовать вас. А вы попались на удочку — вам уже кажется, что он знает то, чего он знать не может, и вы, пожалуй, наговорите ему лишнего, воображая, будто это для него уже не новость. Ваши люди, несомненно, совершат ту же ошибку. Поэтому мой совет: позаботьтесь о том, чтобы никому из ваших подчиненных не пришлось говорить с О’Флаэрти.
— Хорошо, с ними я потолкую. Те двое уже отправлены за границу, — сказал Джон Уэст, невольно выдавая себя перед Гарсайдом. Голос его прозвучал хрипло. Гарсайд видел, что он сам не свой. — Кстати, я и сам собираюсь уехать. Одному из моих боксеров, Биллу Сквирсу, предлагают заграничное турне, и я думал поехать с ним в качестве импрессарио, пока тут все не уляжется. Да и врач мне советует для поправки здоровья съездить за границу. Он считает, что я сильно переутомился.
Гарсайд рассмеялся, надеясь развеселить своего клиента.