Затем Дэвид Гарсайд сотворил чудо: он привел в суд двойника Ренфри.
— Это и есть обвиняемый Ренфри?
— Как будто он.
— Так как же? Он или не он?
— Да, он!
— А вот и не он! Далее: вы показали под присягой, что четырнадцатого августа обвиняемый Уэст принимал пари в клубе и что вы получили от него билет — вот этот: шесть шиллингов против двух на Кисмета. А четырнадцатого августа Уэст находился в Сиднее и не мог принимать пари в Мельбурне.
Джон Уэст вцепился обеими руками в сиденье стула.
— Этот билет получен от Уэста. Я велел одному человеку — его зовут Джек, он работает, кажется, в Королевском театре — пойти в клуб и заключить пари. Он дал мне билет и сказал, что получил его от Уэста.
Джон Уэст откинулся на спинку стула. «Старая песня, — подумал он. — Все ищейки одинаковы: сначала припугни их, потом предложи денег, и они готовы на все».
— Но вы говорили, что в тот день Уэст принимал пари в клубе и что вы сказали: «На Кисмета, Джек, шесть против двух». Это правда?
— Правда. Я сказал: «На Кисмета, Джек, шесть против двух». Джек — это тот человек, который получал для меня билет.
Дэйв О’Флаэрти, сидевший в первом ряду, приподнялся и открыл было рот, собираясь возражать, но промолчал и, весь красный, снова опустился на стул.
— Вы показывали: «Я сказал шесть против двух, Джек, на Кисмета, и Уэст дал мне билет, а я положил билет в карман». Это правда?
— Джек Уэст не давал мне билета. Но это его билет.
Гарсайд почти вплотную подошел к сбитому с толку свидетелю.
— Это ложь! Злостная ложь! Вы показывали, что видели Джона Уэста за стойкой и что он принимал пари.
— Я не говорил, что я видел, как он принимает пари.
Толстый плешивый судья поднял удивленные глаза и пробормотал:
— Свидетель показал под присягой, что пари принимал Уэст и его служащие.
Гарсайд продолжал:
— В протоколе от тринадцатого сентября записано: «В комнате была длинная стойка, а за ней стоял Уэст и еще другие люди и принимали пари».
— Я… я не говорил, что он принимал пари.
— Вы видели, чтобы Уэст принимал хоть одно пари?
— Нет.
Прокурор нахмурился.
— Ваша честь, мне придется просить суд объявить этого свидетеля злонамеренным.
— И вы собираетесь обвинить подсудимого на основании показаний злонамеренного свидетеля? — торжествующе бросил Гарсайд.
— Свое отношение к показаниям свидетеля определит суд, — сказал прокурор.
Судья несколько оживился.
— По-моему, защите удалось установить правду путем перекрестного допроса, а вы желаете объявить свидетеля злонамеренным.
— Я считаю, что показания свидетеля были подготовлены.
— Я надеюсь, что суд не допустит такого утверждения, — вмешался Гарсайд.