Он уже подумывал, не выучиться ли ему танцевать, но от этого намерения его удержал страх показаться смешным и распространенное в их компании убеждение, что танцы — пустое баловство.
Однажды, когда Джон Уэст сидел в лавке и тешил себя любовными мечтами, во дворе появился Девлин; вести, которые он принес, круто изменили ход мыслей Джона Уэста.
Сперва он услышал голос Мика О’Коннелла:
— За чем пожаловали, начальник? У нас, как нарочно, распродажа со скидкой. Но вам, человеку солидному, многосемейному, может быть, желательно взять семифунтовую коробку? Чай-то не какой-нибудь — от Грифина. Как сказано на этикетке: «Грифина марка — лучше нет подарка», и хоть я-то лично предпочитаю стаканчик виски, а все же скажу…
— Помолчи, — прервал его голос Девлина. — Ты что, во сне бредишь или пьян? Вставай, скажи Джеку Уэсту, что мне нужно его видеть.
— Незачем мне вставать. Добро пожаловать, как мухе говаривал паук. Ступайте прямо к нему. Он сидит в своей конторе — денежки считает.
Джона Уэста несколько удивило посещение Девлина: после первого налета на тотализатор тот ни разу не появлялся в лавке.
— Что случилось, начальник?
— А то случилось, что и вам и мне грозит беда. Все говорят, что я потакаю вашему заведению, и шлют в газеты письма… До того дошло, что полицейское управление в Мельбурне заинтересовалось нашими тотализаторами. Я получил достоверные сведения, что там собираются устроить облаву и на вас, и на Рэйена и Коэна.
Джон Уэст откинулся на спинку стула, положил ладони на стол и задумался. Потом он вытащил из кармана маленький револьвер и стал вертеть его в руках.
Девлин, еще более разжиревший за последний год, тяжело шлепнулся на стул и вытер пот со лба.
— Говорил ведь я, что для отвода глаз нужно иногда устраивать облавы. Да, пожалуй, и сейчас не поздно. Я сделаю налет на все три тотализатора в будущую субботу.
Джон Уэст поднял свои непроницаемые глаза и в упор посмотрел на Девлина.
— Понятное дело, — продолжал тот, — я задержу только кое-кого из ваших людей. Ни вас, ни Джо я не трону.
— Я уже говорил вам, Девлин, — никаких налетов. Если еще раз кто-нибудь попадет под суд за то, что работал здесь, — я пропал. Устраивайте облавы на других, а меня оставьте в покое!
— Как же это можно, Джек? В Мельбурне говорят, что я с вами друг-приятель, что я и не стараюсь изловить вас, потому что вы мне за это платите. Уж молчали бы мельбурнцы, сами-то хороши. Лет десять назад правительственная комиссия расследовала дела о взяточничестве в полиции. Ну, ну, скажу я вам, — открылись там делишки! Огласки, само собой, это не получило. — Девлин совсем разгорячился. — Туда же! Наговаривают на Патрика Девлина! — продолжал он тоном оскорбленной невинности. — Да я просто святой по сравнению с мельбурнскими ловкачами.