Трот был закрыт.
Труднодоступен, а точней, фактически недоступен, для всех, кто хочет в него попасть.
А желающих-то хватало. Всегда, во все годы с момента Посещения…
Не имея возможности проникнуть на территорию анклава абнормальной природы, в то время полностью закрытого от несанкционированного проникновения, будущий Жив начал фантазировать и даже переносить плоды воображения в текст. Он придумал историю и как мог писал о парне, который живёт в мире, где Зон Посещения в реальности нет и не было. Но зато существует некая книга, в которой о них повествуется. Точней, об одной из них в основном. А также о сталкере, который жить не может без Зоны и стремится всеми правдами и неправдами добраться к некоему артефакту, исполняющему желания.
В этой придуманной книге действие происходило в начальные годы после даты Посещения. А несколько десятилетий спустя в той реальности, сочинённой и описанной Александром, – где настоящих Зон нет, но есть книжное, сотворённое авторским воображением повествование о ней, – живёт человек, который однажды прочитал повесть о Посещении и загорелся. Его чуть ли не в буквальном смысле начало сжигать нестерпимое желание попасть в Зону и быть сталкером. Как следствие этот главный герой романа решил, что надо искать выход из его собственного родного мира. Дверь, которая ведёт туда, где Зоны существуют не на страницах книг, а в самой что ни на есть реальности. То есть в родной мир Александра.
Писать о том, каково это – жить в мире, где нет Зон, но при этом мечтать о них, искать дорогу для ухода в мечту, – для автора трудности не представляло. Хотя в его настоящем, невыдуманном мире Зоны очень даже есть, но уйти в них фактически так же нереально, как просочиться в «параллельный» иной мир.
Саша, мечтающий о соприкосновении с Необъяснимостью, сам с детства зачитывался фантастическими книжками. Отчасти это было связано с тем, что он очень рано научился читать, спасибо папе, освоившему с ним букварь, когда сыну ещё и пяти лет не было. Отчасти из-за того, что в силу разных причин рос достаточно нелюдимым и не стремился пуще всего на свете проводить всё время во дворе, гонять с мальчишками в футбол и так далее.
В начальных классах он заслужил репутацию странного пацана – взрослые бы сказали «человек не от мира сего», – но лезть к нему боялись. Потому что постоять за себя Саня всё-таки мог. Опять же спасибо папе, который учил его не пасовать перед вторжениями в личное пространство, как сказали бы взрослые.
Фантастика помогала разуму привыкать к идее, что мироздание больше, чем кажется с первого взгляда; не только то, что можно услышать ушами, унюхать носом, потрогать руками, ощутить кожей и увидеть глазами. А также приучала к отходу от однозначности бытия и допущению вариантов, «что было бы, если»…