Эта мера помогла несколько успокоить жену. По крайней мере, она перестала плакать. Она сидела, поджав под себя ноги, и во все глаза смотрела на мужа.
Свет от фонарей проникал в комнату сквозь не занавешенные шторы, подсвечиваю фигуру женщины. Она была совершенна для своих тридцати. Фигурой и лицом скорей напоминала девушку лет двадцати четырех, не старше. Она была прекрасна и желанна. Ночная рубашка не столько скрывала, сколько подчеркивала изящество ее притягательных форм. Малинин видил, как сквозь ткань, толи от злости, толи от того, что в комнате было прохладно, проступили соски. Он ни как не мог сосредоточиться и высказать, все что думает. Язык будто онемел, и во рту стало сухо. Все мысли витали уже вокруг совсе другой темы. Кровь начала бешено колотиться в висках, и так сразу было невозможно понять — от злобы или от желания?
— И что мы теперь будем делать? — взяв себя в руки, спросил Дмитрий.
— Я не знаю, — тихо ответила Юлия. — Я тебя по-прежнему люблю, как в первый день. И вчера, мне показалось, что ты меня тоже.
— Может быть да, — пожал плечами Дмитрий, — но какое это теперь имеет значение? Ты мне изменила!
— Что ты как ребенок, как пацан сопли развесил! Ты же мужик, взрослый и умный, должен уже несколько циничнее подходить к некоторым вещам! Давай забудем о том, что было и начнем все сначала, — предложила она. — Ты забудешь, о моем романе, а я забуду, что все эти четырнадцать лет, ты меня просто терпел. У нас есть ребенок, есть семья, и наконец-то появились чувства. Давай попробуем.
Малинину очень хотелось ответить да. Но поддаться, и предать все свои убеждения? На это Дмитрий пойти не мог. Не таким он был человеком. Скорее он был самовлюбленным, упертым бараном, который не идет на нормальное соглашение, только из-за своего упрямства.
— Не могу так сразу тебе ответить. У меня в голове каша. Мы очень много сейчас друг другу наговорили. Может быть даже через чур, много. Мне нужно все обдумать, — с этими словами он поднялся с кровати. — Я пойду на кухню, покурю, обмозгую все. А ты давай спи. Спокойной ночи.
— Подожди…
— Нет, мне нужно побыть одному. Я подумаю, все решу, и мы с тобой еще раз все обсудим.
С этими словами Малинин вышел из спальни. Прикрыл за собой дверь, и прижался к ней затылком. Сквозь тонкую дверь он слышал, всхлипы жены. Было до того больно и горько, что захотелось заплакать самому. Но это был не выход для настоящего мужчины, каковым себя считал страж.
Не так, совсем не так он представлял себе этот вечер. Тем более не мог и предположить, что все закончится настолько погано. Теперь, когда все слова сказаны и акценты расставлены, и без того эфемерный брак, повис на тоненьком волоске, над бездонной пропастью. Может быть, лучше все было оставить, так как есть, на своих местах? Он пытался найти ответ и не мог. Страж не знал, что делать дальше. Понимал, что ответ должно подсказать сердце, но оно молчало, и лишь болезненно сжималось в груди.