Лина доползла до бара, схватила первую попавшуюся бутылку, выпила и уставилась на нас заметно сфокусировавшимся взглядом.
– Что с тобой случилось? – встревожено спросила Сана.
– Да иду я, никого не трогаю, вдруг меня окружила толпа женщин и одна вампирша спрашивает: "Какой ты ориентации?". Ну, я и подумала: какой отличный шанс этому клоуну насолить, да возьми и ляпни: "Нормальной. В смысле мужиков люблю". Они тут же закричали: "Ещё один! Хватай его! Будем перевоспитывать!" и вампирша накинула на меня лассо – и откуда, только достала?! – а дальше они принялись рвать на мне одежду и лезть, целоваться, еле вырваться смогла!
Я с надеждой посмотрела на подругу и спросила:
– Значит, пытаться, испортить репутацию Моригану ты больше не будешь?
– Ещё как буду! – возмущённо отозвалась Лина и предвкушающее улыбнулась.
Я истерично рассмеялась и отключилась прямо на полу.
Сутки без сна, выпитая бутылка пизсента и общее потрясение, дали мне с размаху в черепушку. Мозг сказал: "Понял, не дурак!" и послушно отключился.
Снилось мне, что я, Сана, Лина, оригиналы наших личин, Игнатриас и Ландарин плясали по кругу вперемешку с розовыми орками в одних ромашковых венках, и за нами с холодным интересом наблюдали блеклые, муторные, цвета дождевой воды глаза.
21 число месяца Пятилапой Жабы
Поезд «Оскал Фортуны».
Домен Хаоса. В часе езды от города Маньяк-Ситти
12:18 по времени в домене Порядка
Самая плохое, я оставила на самый последний «потом». Если подруги пришли на поезд уже с подходящими для личин формами тела, так как это было бы странно, если бы на ощупь у плоского мужика имелась примечательная выпуклость второго-третьего размера, то я занялась устранением и прибавлением этой проблемы, когда мы уже подъезжали к домену Хаоса.
Закрывшись в ванной, я внимательно вгляделась в личину, запоминая размеры этого тела. Потом сняла серьги, подбодряющее улыбнулась своему отражению, улыбка вышла до ужаса жалкой и, если бы отражение показало мне свое мнение ней неприличным жестом, то я бы даже не удивилась, закрыла глаза и сосредоточилась.
За все свои сорок восемь лет жизни я не раз это проделывала, но каждый раз было страшно.
Вначале раздался неприятный, медленный звук, словно кто-то с аппетитом хрустит хрящам – это вырастали кости, потом была боль от натянутых нервов, мускулов, кожи. Клетки множились, увеличивались, разбухали, от чего нервная система была в полнейшем ауте и возмущённо дергалась, вызывая болевые спазмы. Казалось, что меня по кусочку режут, добавляют кусочки и сшивают одновременно сотни иголок по всему телу. Труднее всего было с грудью, так как прибавить было намного легче, чем убрать. Притом молочные железы невозможно перенаправить в другое место, как, например, происходило с мышцами. Притом полностью убрать грудь невозможно, но сделать плоской как доска – запросто. Ещё лицо – это, вообще, одно из болезненных мест, но для личины мне – слава Тьме! – нужно было измениться лишь немного, а не полностью перестраиваться. Когда я закончила моя фигура была более мужской, так что если меня теперь кто-то решит полапать, то различие с оригиналом не почувствует. Если только в штаны не полезет, так как там ничего болтающего и обычного для мужской физиологии нет.