— Северин был нашим товарищем и близким другом. Вам, разумеется, это все равно. Но дело вот в чем. Мы убеждены, что вчера вечером его убили. А вы и другие офицеры подтвердили факт самоубийства, и уже никто эту выдумку не опровергнет.
— Насколько я понял обстоятельства, ваш друг стрелялся из-за несчастной любви, — сказал я. — Какая-то девушка отвергла его предложение.
— Единственная дама, которую он горячо любил, называется Отчизна, а она его не отвергала, — произнес мятежник. — Никому другому Северин свое сердце не предлагал. Но кто сказал вам про любовь?
— Господин Володкович объяснил так исправнику.
— Это можно понять, — сказал Август. — Не мог ведь отец признаться исправнику, что его сын — повстанец.
Иван, простодушная физиономия которого оборачивалась то в сторону приятеля, то ко мне, на этих словах сообщил:
— Лужин знает.
— Что знает?
— Что Северин ушел в отряд.
— Откуда же ему знать?
— А он все знает.
— Почему же он отца не трогает?
— Володкович — богатый. Откупился.
— А зачем Северин пришел домой? — спросил я Августа.
— За деньгами. Без них, сами понимаете, сколько неудобств, а нам надо уехать. Наш отряд разбили, мы две недели добирались сюда — везде войска, стража, посты казачьи: всю армию сюда стянули, сволочи! — и позавчера пришли. Северин пошел к отцу, был в усадьбе час. Старик наличными денег не имел, сказал прийти назавтра. Вчера около семи Северин отправился на свидание, и больше мы его не видали.
— Но кто мог его убить, если это убийство? — спросил я. — И зачем?
— Непонятно! — ответил Август. — Мы думали — исправник. Вы утверждаете, что не он.
— Не он, — повторил я. — Физически не мог. Да и выглядело это как самоубийство.
— Имитация, — сказал Август. — Тут необходимо следствие, а нам носа не высунуть. От петли едва ушли — благодаря вам. Не стрелять же без уверенности. А убийце радость — закрыло его это свидетельство.
— Ну, что ж, — сказал я. — Попробуем разобраться. Вы утром были в усадьбе?
— Был.
— И виделись…
— С Михалом. Он тоже сказал — застрелился. Но он, я чувствую, счел нас вымогателями, поскольку я вспомнил о деньгах, то есть не просил, но сказал, что Северин шел за деньгами.
— А зачем вы ожидали его на холме?
— Он обещал, что узнает о деньгах, и вообще побеседовать. Мы в усадьбе едва ли пять минут пробыли — исправник околачивался.
— Выходит, кроме Михала, никто не знал о месте встречи.
— Никто, — ответил Август. — И я думаю: не Михал ли Лужину подсказал?
— Но и Михал не мог застрелить, — сказал я. — Он возле меня сидел. Хорошо помню. А в какое время Северин пришел в усадьбу? Где вы поджидали его? Как долго? Видел ли вас кто-либо?