– Он ведь не только Перуну молится, – говорил Садко, – но и Симарглу – нашему богу. О Богомиле люди много хорошего толкуют.
– Для меня всё одно, – отвечал уже пьяный Василий, – ненавижу всех их. Когда-то новгородская дружина состояла из свободных людей. А что теперь? Все ползают на брюхе перед Киевом. Тьфу.
Садко понял, что бесполезно отговаривать друга и испил вина.
– Кстати, мы тут тебе жену нашли, пока тебя не было, – снова заговорил Василий, – недавно она овдовела и теперь тоскует по женской ласке.
Глаза Садка загорелись от любопытства. А в следующий миг в избу завели женщину, закутанную с ног до головы. Садко снял покрывало с её головы и увидел покрытую морщинами старуху.
– Иди ко мне, милок, – произнесла она. Вся братчина расхохоталась от такой шутки, Садко разразился хохотом и даже обнял и поцеловал свою наречённую, а после зачерпнул из бочки вина и выпил до дна целый ковш. Наутро с больной головой он отправился на двор к боярину Стояну Воробью. Своё прозвище «Воробей»» он получил за то, что имел владения на Воробьёвых горах. Сам дружинник был ещё молод, ему едва перевалило за 30 лет. Высокий, статный, русоволосый. Он был приблизительно одного возраста с князем Владимиром, более того, был другом юности князя. Когда Владимир был князем в Новгороде, юный Стоян буквально жил на его дворе. Когда отец Стояна вместе с князем отправился в Новгород, сын вошёл в старшую дружину и теперь был одним из самых верных бояр Добрыни, наравне со скандинавом Сигурдом и прочими доверенными лицами. Стоило Садку прийти на двор, как начальник побранил его за долгое отсутствие и сослал в конюшню убирать навоз. Едва он закончил, в конюшне появился боярин Стоян, который очень доволен был тому, что нашёл конюшни чистыми.
– Хм, быстро ты справился, Садко, – проговорил он. – Не видел, куда мой конюх запропастился? Чёрт бы его побрал, наверное, отправился слушать этого Богомила на площадь.
– Если боярин желает, я могу запрячь Буяна, – вымолвил Садко.
– Да, пожалуй, пусть будет Буян. Съезжу до Добрыни. В городе не протолкнуться, переполох. Все, разинув рты, Соловья слушают и ждут от него подарков.
– Нешто Богомил теперь наш посадник? – спрашивал Садко.
– Видимо да, – отвечал Стоян, – а больше и некому. Кто же пойдёт против колдуна?
– По мне, боярин, из тебя вышел бы куда лучший посадник.
Стоян улыбнулся такой лести и погладил свои усы.
– Тут, Садко, и по знатнее меня бояре есть, и по богаче. Не мне с ними тягаться. Тем более, я уезжаю в Киев вместе с Добрыней и Сигурдом.
– Жалко. Боюсь, станет Богомил посадником, смута в городе начнётся. Друг мой – Василий – сын боярина Буслая и очень влиятельный человек в Людином конце. Он на колдунов зол и ни за что не признает власть Богомила. С другой стороны, если бы кто-то из достойных людей выступил против Богомила, и если бы Василий со своими людьми проник бы в людинскую курию, то эта курия отдала бы свой голос против Богомила. Василий красноречив, и людинское вече его слушается.