Он снова взмахнул тяжелым клинком и на этот раз разрубил изгородь сверху донизу с одного удара.
– Вот такие дела, – сказал он со смехом и еще несколько раз взмахнул саблей, словно примериваясь. – А теперь пройдем в дом и отужинаем вместе.
Полукруглая лужайка перед домом была украшена тремя круглыми садовыми клумбами: одна с красными тюльпанами, другая с желтыми тюльпанами, а третья – экзотическими белыми соцветиями, словно покрытыми воском и не известными никому из гостей. Приземистый, волосатый и довольно мрачный садовник вешал на крюк тяжелый моток водопроводного шланга. Догорающий закат, задержавшийся в уголках дома, выхватывал из сумерек цветные пятна других клумб в глубине сада. На открытом участке сбоку от дома со стороны реки стояла большая латунная тренога, увенчанная большим латунным телескопом. Перед ступенями парадного крыльца стоял зеленый садовый столик, словно кто-то недавно пил здесь чай. Вход был обрамлен двумя бесформенными фигурами с дырами вместо глаз, какие обычно называют идолами южных морей, а на коричневой дубовой балке над дверью виднелись какие-то непонятные знаки варварского вида.
Когда они проходили мимо, маленький священник неожиданно вскочил на садовый столик и всмотрелся через очки в загадочные символы. Адмирал Пендрагон выглядел удивленным, но не особенно раздосадованным, а Фэншоу зрелище священника на столе, похожего на лилипута, исполняющего трюки на эстраде, показалось настолько забавным, что он не смог удержаться от смеха. Но отец Браун не обратил внимания ни на смех, ни на удивление.
Он смотрел на три резных символа, сильно стершихся от времени и плохо различимых, но все же исполненных смысла. Первый из них обозначал контуры башни или другого здания, увенчанные снопом из вытянутых остроконечных лент. Второй был более четким: старинная елизаветинская галера с декоративными волнами под ней, но прорванная посередине зазубренной скалой, либо образованной кусочком отщепившегося дерева, либо обозначающей пробоину в борте судна. Третий был изображением верхней половины человеческой фигуры, заканчивающейся внизу волнистой линией; лицо стерлось до неузнаваемости, а руки воздеты к небу.
– Вот и легенда об испанце, изложенная достаточно внятным языком, – пробормотал священник и моргнул. – Здесь он поднимает руки по пояс в воде и проклинает своего врага, а здесь два последствия его проклятия: кораблекрушение и пожар в башне Пендрагонов.
Пендрагон покачал головой.
– А сколько других вещей здесь можно увидеть! – уважительно, но иронично подхватил он. – Известно ли вам, что такой получеловек, наряду с полульвом и полуоленем, часто встречается в геральдике? Может ли эта линия, проходящая через корабль, представлять собой одну из