Вместо этого утром 28 марта он забрался в свою «хонду». Стало теплее, весна уже прокрадывалась в северные холода. Простоявшая девять дней машина не заводилась, Крейгу пришлось дать ей прикурить от аккумулятора своей «Тандры».
Загрузив свой побитый сундучок, Дэниел Аллен двинулся на запад по трассе 80 к городу Айова.
Меня разбудил ветер. Открыв глаза, я посмотрел на часы: четверть четвертого ночи. Сердце часто билось. В комнате было тихо. Мне снился Дэнни. Фрэн спала рядом, сбросив одеяло. Подушку она зажала между коленями, голые бедра были гладкими и теплыми. Сколько ночей я спал головой у нее на животе? Темнота была живой, наполнялась ее легким дыханием. Я взглянул на панель сигнализации. Мы установили ее после ареста Дэнни. Были угрожающие звонки, письма. У дома круглые сутки вертелись незнакомые машины. Но огонек на стене горел зеленым светом – пока нам ничего не грозило.
Я встал с постели. На миг закружилась голова, и я придержался за стену. Был сентябрь, после убийства Сигрэма в Лос-Анджелесе прошло три месяца – три месяца, как я сидел на больничной постели, касаясь щеки сына. Где содержат Дэнни, не сообщали. Я написал запрос, сославшись на Акт о свободе информации, но мне ответили, что информация совершенно секретная. Неделю назад министерство юстиции предъявило ему обвинение – в убийстве первой степени и двадцати двух террористических актах. Первое публичное слушание предстояло в четверг в федеральном суде Лос-Анджелеса. Мы летели туда завтра. Фрэн решила взять близнецов. Мюррей обещал, что перед судом нам разрешат встретиться с Дэнни, и она хотела, чтобы мальчики его повидали.
Как он будет выглядеть? Бородатый скелет? Джон Уокер Линд после месяца в афганской темнице?
Стараясь не разбудить Фрэн, я вышел в прихожую. Дети спали в своих комнатах. Я смотрел, как они дышат, и мне хотелось лечь рядом, обнять их и никогда не отпускать. Но я медленно, держась за перила, стал спускаться вниз. Мое пятидесятилетие промелькнуло в хаосе после убийства. Фрэн хотела устроить мне праздник, но я велел ей не глупить. Пятьдесят лет. Возраст расцвета для мужчины, силы и бодрости. Я держал себя в форме, каждый день разрабатывал тонкую моторику. Но за месяцы, прошедшие с ночи, когда я сидел на кровати Дэнни, стал замечать перемены. Волосы на лобке поседели. Кожа под подбородком стала отвисать. Вполне естественно для человека моего возраста, но я невольно видел в этом знак поражения. В глубине души я сдался.
Когда мы стареем, наши мышцы теряют силу и гибкость. Метаболизм замедляется, становится труднее поддерживать вес. По ночам, когда не спалось, я лежал, представляя, как ветшают мои моторные нервы. Я с каждой секундой терял скорость реакции. Утрачивал координацию глаз-рука, чувство равновесия тоже. Пока все давалось легко, но через десять лет я, может быть, не сумею без чужой помощи вдеть нитку в иголку.