— Да какие уж тут тайны. — Вздохнул Таринор. Каждый раз, когда кто-то касался темы войны, на душе у наёмника становилось тяжело, но сейчас, вот странно, он этого не чувствовал. То ли это трактирщик располагал к себе благодушным видом, то ли полегчало от внезапной и короткой драки с гномами. Всё же полезно порой выпускать пар. — Что ж, слушай, раз спросил.
По мере того, как Таринор рассказывал, в его голове мелькало всё больше воспоминаний. Он действительно воевал под красным знаменем короны Одеринга, которую также называли кровавой. Возможно, оттого, что за обладание ей была развязана столь кровопролитная война. А возможно, и оттого, что, по слухам, тогдашний король и имперский наместник Альберт Эркенвальд убил этой короной свою жену, передавив ей горло за измену. Наёмник отчаянно не хотел верить этим россказням, предпочитая считать, что Мерайя Одеринг, родившая рыжих близнецов, отчаянно непохожих на короля, была просто казнена, как это обычно бывает в таких ситуациях. Будучи некоторое время телохранителем лорда Одеринга, он присутствовал на переговорах и видел короля Эркенвальда вблизи. Это был щуплый стареющий человек лет сорока, чьи чёрные волосы уже успела подёрнуть седина. Он говорил негромким сухим голосом, а когда речь заходила о его жене, голос этот наполнялся такой безграничной горечью, что не оставалось никаких сомнений в том, что некогда король действительно любил свою жену. То были переговоры накануне генеральной битвы у стен столицы. А через неделю лорд Эдвальд Одеринг отрубил этому щуплому и уже почти полностью седому человеку голову, радостно подняв её за волосы на радость ликующей толпе.
— И вот так, как гласит хроника, семь лет тому назад закончилась война Кровавой Короны.
— Да уж, наёмник, помотала тебя жизнь. — Трактирщик пригладил усы и вдруг погрустнел. — У меня брат в войну полёг. Где-то на западе битва была. И я даже не знаю, где его схоронили.
— Понимаю. — Сочувственно отозвался Таринор. — Как, говоришь, тебя звать?
— Ольфом.
Порыв ветра распахнул окно, и трактирщик бросился запирать ставни.
— Поганая нынче весна, холодная. — Проворчал он. — Дожди, да и только.
— Ольф? А полностью?
— Ну, Ольфганг, вообще. — С неохотой ответил трактирщик. — Да, ригенское имя. А брата моего Вильгельмом звали. И воевал он за Риген.
— Если думаешь, что я устрою из-за этого погром, то не волнуйся. Для меня сейчас нет ни чёрных, ни красных. Ни орлов, ни корон. Всё это в прошлом осталось.
— Слава богам. — Трактирщик провёл рукой по лбу. — Нет ничего хуже пьяных ветеранов. Уж не знаю, чего им так спьяну в голову ударяет… Как начнут выяснять, кто из них больше прошёл да поубивал, так хоть уши затыкай. А ежели поймут, что кто-то из них за другую армию воевал, тут уж жди беды. Друг другу глотки перегрызть готовы, что твои волки.