— Ну, всё понятно с тобой.
— Что ты имеешь в виду? — Не понял Драм.
— То, что ты сам выбрал себе покровителя. Настанет ночь, от избытка свежего воздуха тебе покажется, что луна подмигивает тебе, а ты сочтёшь это за знак. Потом ты одеваешься в серебро и поёшь дифирамбы во славу среброокой и луноликой, или как там её.
— Если Селименора сочтёт нужным подать мне знак, то так тому и быть. — Раздражённо ответил эльф. — И не стоит тебе так пренебрежительно отзываться о богах, Таринор. Кара за неповиновение может быть очень жестокой.
— Да? И что же мне грозит.
— Мне рассказывали, что когда родилась моя сестра, брат моего отца был так недоволен этим, что позволил себе грубо высказаться об Уларуне.
— И что с ним стало? Заболел и умер? Несчастный случай? С кем не бывает.
— Не думаю, что произошедшее с ним было несчастным случаем. На следующий день во время семейной трапезы у него изо рта вылез паук. Потом пауки полезли из ушей, глаз и носа, и продолжали лезть, пока от него не осталась только куча одежды, кишащая пауками. И то были не простые пауки. Echain arun — священный символ Уларуна, самый ядовитый паук Аркобанда.
— Да уж, жутковатая история. — Сглотнул Таринор. — Но не думай, что я вот так сразу уверую в ваших богов. На верность Уларуну я не присягал, значит мне ничего не грозит. Верно?
— Попробуй оскорбить его. Если из ушей не полезут пауки, значит — не грозит. — Улыбнувшись, ответил Драм.
— От твоего подземного юмора мне не по себе.
Эльф рассмеялся.
— На поверхности ведь тоже есть свои боги? Наверняка у людей их не меньше. — Сказал Драм, ещё раз взглянув на небо.
— Ага. Немало. Но ни один из них не сделал мне ничего хорошего. И плохого тоже. У меня с ними нейтралитет. Я не трогаю их, они — меня. И все довольны.
— Мне непонятно такое отношение. Меня учили, что всё в мире подчиняется богам, поэтому…
— А меня некому было этому учить. Поэтому я научил себя, что я сам выбираю дорогу и смотрю под ноги, чтобы не оступиться. Такова моя, если угодно, жизненная философия. — Нарочито высокопарно произнёс наёмник.
— Мы из разных миров, Таринор. — Произнёс эльф после недолгого молчания. — Однако боги влияют на всех, хотим мы этого или нет. И это — моя жизненная философия. — Последние слова Драм буквально выпалил.
— Ладно тебе, не кипятись. — Улыбнулся наёмник. — Каждому бродяге своя дорога. И каждая может привести к чему-то интересному. Кстати! — Таринор вспомнил о странном шлеме, подаренном гномами. Отец Дормий не смог поведать о происхождении этой вещи, так, может быть, тёмный эльф сможет сделать это? Наёмник остановился и, скинув с плеча сумку, вынул чёрный гладкий шлем, блеснувший на солнце отполированным боком. — Есть мысли, откуда эта штука?