Попову неудержимо захотелось оказаться в танке, а еще лучше в родной казарме. Не спуская глаз с лохматого аборигена, он попятился к машине и наткнулся спиной на что-то острое, упершееся ему между лопаток. От неожиданности он вскрикнул и отскочил вперед, одновременно оборачиваясь. Сзади стоял и щерился внушительными желтыми клыками еще один лохматик, обернутый в какое-то невообразимое тряпье с запахом застарелой мочи и давно не мытого тела. Помимо копья, он имел еще и привешенный к поясу широкий черный тесак без ножен. У Сереги из оружия был только танк, да и тот учебный, ну и перочинный нож, валявшийся все в том же танке, путь к которому преграждал дурно пахнущий абориген.
Пока курсант пытался прийти в себя, из-за ближайшего бугра появилось еще шестеро столь же грязно одетых, но вооруженных людей. Скользя в осыпающемся песке, они разбежались в стороны, взяв жертву в кольцо и выставив впереди себя копья. Попов оцепенел, не в силах сдвинуться в места, и лишь переводил взгляд с одной ухмыляющейся морды на другую.
Внезапно один из аборигенов сделал быстрый выпад, целясь жертве в пах. Серега взвизгнул и неловко отскочил. Собравшиеся довольно заржали, обнажая желтые, похожие на волчьи, клыки, а затем кто-то со спины кольнул курсанта в ягодицу. Серега вновь отскочил, разворачиваясь к обидчику, но лишь для того, чтобы получить еще один укол в другую ягодицу. Только развернулся, и снова чувствительный укол. По ноге в остатки валенка потекла кровь, и Попов с отчаянием понял – конец. Не будет ни ордена, ни отпуска. Ничего не будет. Предстоит медленная и мучительная смерть. Слезы потекли сами, смешиваясь с потом. Размазывая грязь по щекам, он обессиленно опустился на песок, пряча голову в колени.
Аборигены возмущенно загомонили, напоминая стаю ворон, у которых наглый воробей стащил хлебную корку. Кто-то огрел Серегу по спине древком копья. «Да не встану я, – всхлипнул Попов, – убивайте так, сволочи». Гомон неожиданно стих, и он решился поднять голову. Перед ним стоял, ссутулившись, опустив руки почти до земли, коренастый, широкий как бочка человек. В отличие от остальных, космы не болтались на ветру, а стягивались в тугой узел где-то на затылке. Не было и лохмотьев, так как тело аборигена защищали штаны и куртка из черной потертой кожи. Вытащив из-за пояса шестопер, он приподнял оружием голову пленника. Остро отточенное перо вонзилось Сереге в подбородок, и теперь он не мог ни опустить, ни повернуть голову. Еще одна струйка крови побежала по шее и груди курсанта.
Заглянув Сереге в глаза и усмехнувшись метавшемуся в них страху, черный абориген что-то спросил на языке, наполненном прерывистыми, кашляющими звуками «гх» и «шх». Не дождавшись ответа, ткнул пальцем в сторону танка, потом в лицо Попову, повторив вопрос.