– Стой! – заорал он на троллей. – Тормози!
Тролли недоуменно подняли скошенные головы, продолжая бежать. К крику Сереги присоединился из командирского люка Гудрон, и только тогда две тролличьи силы поняли, что от них требуется. Машина резко замедлила ход, но все же продолжала постепенно сползать по склону.
– Камень! Камень надо подложить, – закричал Попов Гудрону. Орк еще минуты две втолковывал это троллям, указывая на разбросанные по склону ядра. В воздухе послышался нарастающий гул, и очередной каменный подарок врезался в грунт в двадцати метрах левее машины. Серега и Гудрон присели в люках, пережидая град из комьев земли. Десяток Зиргана, бежавший к танку, как по команде, рухнул на землю, и лишь тролли не торопясь обошли машину. Один уперся в лобовую броню, окончательно остановив движение. Второй спокойно подобрал одно из ядер и забил его в землю под правой гусеницей. Критически оглядел работу, склонив голову набок, и пошел за следующим камнем. В воздухе вновь загудело, но тролли стрельбу игнорировали напрочь. Вскоре танк надежно опирался на каменные глыбы, а тролли медленно побрели за гребень. Зирган наконец-то дополз до машины и спрятался от летящих камней за ее кормой. Можно было приступать к делу.
Гудрон долго возился с заряжанием, и наконец затвор клацнул.
– Готово, господин!
– Ага, – отозвался Попов, припав к прицелу и опуская пушку. Страх совсем оставил его, убежав куда-то на задворки сознания, все внимание переключилось на дело. Правда, какой-то задохлый голосишко все гундел, что дело-то не такое уж и правое и советский курсант не должен помогать монархической контрреволюции. В ответ в памяти постоянно всплывала улыбающаяся клыкастая морда Бхургуша, при взгляде на которую подавление народно-освободительного движения на южном побережье Руны казалось, конечно, злом, но злом в этих условиях неизбежным. И потому усердно крутил Серега маховички, наводя центральный угольник прицела через снежную пелену на ворота. Еще один камень упал где-то перед танком, закрыв на пару мгновений прицел земляной волной, и как только она опала, Попов надавил на спуск.
Туго грохнул выстрел, толкнул голову прицел, и забренчал по полу боевого отделения стреляный поддон, исходя сизым чадом. Мокрый снег не давал подниматься пыли, а встречный сильный ветер моментально сносил пороховой дым. Потому Попов четко, как на замедленном повторе, увидел разрыв снаряда на каменной арке ворот. Расстояние было небольшим, и увеличение прицела позволяло детально оценить произведенные разрушения. Часть каменной кладки над воротами была разбита, а верхняя часть деревянных створок – раздроблена в щепу. Ворота остались на месте лишь благодаря железным полосам, скрепляющим брусья. Следующий выстрел должен был их разрушить, вот только навести надо чуть-чуть ниже…