– Ты же эльфийские вещи за версту чуешь, Гудрон?
– А этот плащ вообще не пахнет. Ни нами, ни ими, ничем. Магия эльфийская.
– Ну и дальше?
– Ну спаси, говорит, помоги.
– Нашла место, – покачал головой Серега, – сумасшедшая.
– А ей деваться было некуда, господин. Город вместе с посадом сожгли, в поле наши разъезды конные, а жилья человеческого вокруг на два дня пути нет, тут господин Энамир постарался. Всю ночь она под плащом среди трупов просидела, замерзла почти что насмерть. Ну и поняла, что ей теперь либо в лагерь, либо самой в труп превращаться.
– И где она сейчас-то?
– В танке, господин. Я Зиргана с его свиньями отпустил мертвых пограбить и провел ее.
– Там же холодно, в этой железяке.
– Я ей теплое одеяло туда отдал и куртку вашу. Ну и фляжку у Анариона стырил, заветную. Он все равно спал.
– Анарион не видел?
– Не должен. Спал он, говорю же.
– Так, хорош тут сидеть, – решительно поднялся Попов, – столько по нужде нормальные люди, да и орки, наверное, не сидят.
– По-всякому бывает, господин. Каков стол, таков и стул.
– Ты еще и хохмить можешь? Сейчас кто-нибудь из этих зиргановских волосатиков заглянет в люк, и конец нам всем, и ей тоже. – Серега заторопился к танку.
– Не бегите так, господин, на нас обратят лишнее внимание. Я устроил ее впереди, туда просто так не заглянешь.
– А люк? Как ты люк открыл?
– Я не открывал. Я показал ей, где вы пролезли. Посветил тем шариком, который был на столе, и она проскользнула. Только ногами вперед, а не головой, как вы.
– Да уж, – ошалело помотал головой Серега, – а я там пил с Энамиром и ничего не знал. Одного я так и не понял, Гудрон-батыр. А чего ты ей помогать кинулся? То говоришь – стреляй в нее, мы строим новую жизнь, и любые жертвы на этом пути оправданны, то начинаешь рисковать собственной шеей, чтобы спасти? Это как объяснить?
Гудрон остановился и потер лапой мощный загривок:
– Я не смогу вам объяснить, господин. Темный Властелин строит новый мир, в котором мы, уруки, займем положение, подобающее нашей расе. Но старое всегда неохотно уступает место новому, его необходимо сначала разрушить.
– Погоди, Гудрон, – поднял руку Серега, – не надо мне политинформацию читать: отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног и так далее.
– Прекрасные слова, господин, – восхитился орк, – вы все-таки поэт.
– Это «Интернационал», серость необразованная. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем.
– Потрясающе. Я это запомню. Вы повторите мне, господин?
– Потом. Только извини меня, если ваши уруки – это восставший пролетариат, то я тогда – королева Великобритании. Но мы уходим в сторону. Почему ты помогаешь своим врагам?