Следствие по делу ЕАК долго буксовало. Сменивший Абакумова Игнатьев в письме от 24 августа 1951 года на имя Маленкова и Берии сообщал, что “почти совершенно отсутствуют документы, подтверждающие показания арестованных о проводившейся ими шпионской и националистической деятельности под прикрытием ЕАК”. Письмо, очевидно, имело обратный результат, следователи “поднажали”, и в апреле 1952 года дело было направлено в военную коллегию Верховного суда СССР, где рассматривалось с 8 мая по 18 июля 1952 года. Тринадцать обвиняемых были приговорены к расстрелу.
Волна подозрительного отношения к еврейским руководителям перекинулась из Советского Союза и на подчиненные ему страны Восточной Европы. Ласло Райк, министр иностранных дел Венгрии, которого судили в 1949 году как “титовского агента”, был еврей. Но особенно сильную антиеврейскую направленность имел процесс генерального секретаря ЦК КП Чехословакии Рудольфа Сланского (Зальцмана) в 1952 году. По этому процессу проходили еще более десятка высокопоставленных евреев, причем затрагивались уже международные сионистские связи, в частности, через депутата английского парламента Кони Зиллиакуса, слывшего до тех пор “другом Советского Союза”.
В этой обстановке, после долгого перерыва, осенью 1952 года собрался, наконец, очередной ХIХ съезд партии. С отчетным докладом на правах “законного наследника” Сталина выступил Маленков, с докладом о новом Уставе партии – Хрущев.
Хрущеву пришлось долго ждать возможности вернуться из украинской ссылки в центр событий, В 1947 году он вообще чуть было не рухнул еще ниже, когда Сталин, прогневавшись на него, решил снова наказать Украину Кагановичем. По счастью для Хрущева и Украины, сталинский гнев на этот раз быстро прошел, а в конце 1949 года Хрущев снова смог Вернуться в Москву и занял посты секретаря ЦК и МК. Эти посты после смерти Щербакова занимал коренной москвич Г.М.Попов, но кто-то написал на него донос, будто Попов готовит покушение на Сталина. Сталин не расправился с Поповым в своей обычной манере, а ограничился тем, что просто прогнал его с глаз долой, и Попов догорал потом на второстепенных постах вплоть до своей смерти в 1968 году. Так освободилось место для Хрущева.
В своих воспоминаниях Хрущев изображает последние месяцы жизни Сталина как период полнейшего маразма и растерянности, потери управления, паралича власти. Однако появление в результате ХIХ съезда сильно расширенного Президиума ЦК (заменившего Политбюро) осталось загадкой и для самого Хрущева. Как пишет В.Абаринов в “Независимой газете” (19 июня 1992) “сталинизм иррационален – следовательно, и логика его непостижима”. Непостижима она, однако, только для ограниченных умственных способностей. Хитрый замысел Сталина в 1952 году совершенно ясен: он хотел растворить попавших под подозрение старых соратников среди новых людей и одновременно подготовить кадры будущих руководителей страны.