Маша: Мне кажется, что, где все свои, может быть, проще в каком-то смысле, но лучше, когда у человека с маленького возраста есть возможность испытывать и видеть разное. И дружить, например, с разными, разными людьми. Мне кажется, это здорово.
Маленькое отступление
А вспомни, дорогой читатель, особенно если тебе уже есть что вспоминать, ведь и тебе из школьных времен запомнились и добавили красок только РАЗНЫЕ люди. Не хорошие или плохие, а разные. А всех остальных не так чтобы не было, но не принесли они в жизни твоей детской ничего. Ничего. Такой вот прикол.
Маленькое отступление закончилось.
Маша (продолжает): А в каких-то других вещах тут легче. Да во многих вещах тут легче. У меня, например… Вот у меня же большая трагедия с ребенком случилась, с младшим сыном моим, и я не знаю, что произошло бы, если это случилось бы там (в России). Знаю, что он… инвалидом его не назвать, но, грубо говоря, он как инвалид. И я знаю, что в его случае в России жизнь его была бы очень тяжелой. Потому что в России никто не учит вот этому… принятию. Здесь, в Америке, по крайней мере в Сан-Франциско, все настроено по типу «мы будем вас принимать такими, какие вы есть». И школы, и организации разные, и вообще люди с гораздо большим пониманием относятся к таким вещам. Если, например, человек выглядит странно. Потому что у моего сына, например, глаза не открываются полностью, и он выглядит странно. И в России его совершенно заклевали бы и задолбали бы бестактными вопросами. А здесь люди тактичные и мягкие, никто не лезет к тебе, наоборот, поддерживают. Поэтому в этом плане я себе не представляю, я даже в Россию везти его сейчас не хочу, потому что я выйду с ним на улицу, а там все эти «доброжелательные» тетки и бабки, которые «а что же у вас с мальчиком такое случилось…». И если у него сейчас комплексов нет, то из России он через пять минут с комплексами уедет. Поэтому я себе не представляю, как жить в моей ситуации в России, если честно. Поэтому в этом плане лучше, наверное, здесь.
(Поскольку Маша не посчитала нужным более подробно коснуться этой темы, то и мы лезть в нее не будем, для «особо интересующихся» есть Интернет.)
Балу: Скучаешь ли ты по славе?
Маша: Слава – это весело? (делает глаза)
Маша: По славе я не скучаю. И никогда эту «славу» к себе не относила. То есть я не принимала ее так, как будто она имеет какое-то отношение лично ко мне. Это был какой-то собирательный образ для поклонников, и при этом я даже не знаю, что он собой представлял, если честно. Но то, что он не имел и не имеет какого-либо отношения к реальности, – это факт. К тому же я не считаю, что там (в группе) я что-то сделала особенное для того, чтобы эту славу получить. И не могу сказать, что я ее испытывала на себе. Не то чтобы меня узнавали на улице и не давали проходу. Мне кажется, что любой человек, любая девочка со скрипкой, вставшая с Горшком на сцену, получила бы такую же «славу», как у меня. То есть дело не во мне, а просто в том факте, что я туда попала.