Потанцевав пять минут Виталик снова занял свое место на диване, а Мэри пошла варить кофе, чтобы хоть как-то стряхнуть хмель от выпитого. На кухне она провела минут пять, гремя посудой и наполняя кофеварку. Виталик скучая принялся рассматривать стены её гостиной. Он поднял голову и увидел, что над диваном висел большой плакат, на котором была изображена Мэри на своём мотоцикле. Видно, что снимок для плаката был сделан не так давно, поскольку живая Мэри и Мэри на плакате были поразительно схожи.
«Хотя ей всего-то лет двадцать, а снимок делали, может быть, в этом или прошлом году», – завертелась в голове Виталика глупая мысль, которая сейчас из-за хмеля казалась ему почему-то удивительно умным и тонким наблюдением. Из его утончённой игры ума его вывела девушка, которая вошла с подносом и кофейником снова в гостиную.
– А вот и мы! – воскликнула она и присела рядом со своим гостем.
– А по какой специальности ты обучаешься? – спросил Виталик девушку, выйдя из своего глубокомысленного транса.
– «Неврология и психиатрия», ответила Мэри, разливая кофе по чашкам. Она обернулась и посмотрела на часы на стене – было полтретьего ночи.
– У меня к тебе очень важный вопрос, – вновь произнёс Виталик и сделал первый глоток обжигающего напитка.
Мэри молчала и вопросительно смотрела на него. Виталик, увидев её взгляд, продолжил.
– Какая часть мозга отвечает за восприятие времени?
– Вообще-то странно, что ты спрашиваешь такие вещи. Во-первых, это просто-напросто неизвестно. Чтобы это выяснить надо вести продолжительные наблюдения при воздействии на мозг иного временного потока. Ты что, имеешь машину времени?
Виталик поперхнулся кофе при этом вопросе и недоумённо посмотрел на Мэри.
– С чего ты взяла? Я просто интересуюсь! – последовал его ответ и Озеров глубоко задумался.
– Вообще, за восприятие пространства отвечает вестибулярный аппарат.
Если предположить, что пространство и время неразделимы, как говорит нам физика, то и отвечать за восприятие пространства-времени должен тоже вестибулярный аппарат, – начала рассуждать Мэри.
Виталик помрачнел. Конечно, в словах девушки слышались логика и компетентность, но такой расплывчатый ответ никак его не устраивал.
«Что ж, придётся снова экспериментировать, действовать на свой страх и риск. Когда-то и Эрнст поступал точно так же, и где он теперь», – мрачно думал Озеров, стараясь не выдать свои эмоции мимикой.
Он сидел и ещё некоторое время думал над тем, стоит ли посвящать Мэри, по сути первую встречную, во все свои дела. Наконец он решился и начал всё ей рассказывать про себя, Эрнста, машину времени. Девушка долго и внимательно слушала его, не перебивая. Время от времени она вставляла пояснительные вопросы, чтобы суть сбивчиво сказанного Виталиком была для неё ясна. Когда Виталик закончил Мэри сидела вся погружённая в свои мысли. Она представляла себе все перспективы, которые открывало детище Эрнста прежде всего для них. Теперь дружить и дальше с Виталиком, а возможно и вообще связать с ним свою судьбу – стало для Мэри делом номер один. Увы! Она, как и Виталик, была практичной девушкой и кроме того обладала ещё и недюжинным умом, чтобы сразу понять все горизонты, открывающиеся перед ними машиной времени Эрнста. Хмель мигом слетел с неё, и она снова принялась рассуждать логически.