Они освободили младенца из утробы матери, перевязали пуповину, опустили в купель с теплой водой, чтобы смыть кровь. За их спинами Камит не видел то, что родилось из мертвого тела. Но он слышал, что младенец не плачет, а будто… шипит? Хотя ему, должно быть, показалось из-за причитаний повитух.
Когда подготовка была закончена, старшая из целительниц поднесла ребенка к магу и правителю. Ее руки заметно дрожали. Теперь, когда Камит наконец увидел ребенка, он понял, почему.
Это существо было человеческим младенцем лишь наполовину. На его нежной розоватой коже уже проглядывали редкие полоски светлой чешуи. Особенно много ее было на руках от локтя и ногах ниже колена. Ступни и ладони ребенка напоминали лапы ящерицы, измененные так, чтобы на них сформировались человеческие пальцы. Каждый из этих пальчиков, совсем крошечных, завершался когтем, пока еще мягким, но Камит догадывался, что это долго не продлится. У младенца рос длинный хвост, снова напоминавший о ящерице, а глаза были непроницаемо черными, без видимых радужек и зрачков.
— Великие боги… — прошептал Камит. — Что ты сделал?
— Чудо, — сдержанно улыбнулся Танис. — Выжил один из десяти — пока, но это только начало. Кажется, я понял, какие матери нужны, чтобы дитя родилось сильным и способным выжить. Думаю, скоро у него появятся братья и сестры.
— Для чего это все?
— Для победы, разумеется. Все ради победы.
Младенец зашипел, глядя на Таниса. Теперь Камит точно знал, что ему не почудилось, это существо не умело плакать так, как плачут человеческие дети. Оно было голодным, но не могло уже получить молока из тела матери, почувствовать ее тепло. Его мать была мертва.
Таниса это не волновало. Он снова передал младенца целительнице, достал из-за пояса кинжал и осторожно провел им по своей руке. Кровь из небольшого пореза тонким ручьем потекла в приоткрытый рот ребенка, и нечеловеческое дитя пило ее жадно, почти хищно.
— Что за победа достигается через такое? — не выдержал Камит, с ужасом глядя на существо.
— Та, о которой я говорил тебе. Новая власть, новый порядок в этом мире. За такое платят большую цену, я предупреждал тебя, и не говори мне, что ты хочешь отступить.
В светло-голубых глазах Таниса мелькнул гнев. Камит понял, что подошел к опасной черте, и поспешил оправдаться:
— Нет, конечно, я просто удивлен!
— Чем же?
— Тем, что ты заколдовал собственного ребенка…
— Заколдовал? — рассмеялся Танис. — Забавно! Не обижайся, друг мой, но твое магическое невежество порой поражает. Я не заколдовывал это дитя. Оно родилось таким, каким и должно было. Можешь считать это чудом природы.