— Не знаю, — признался Ахмад. — Если бы не зимник, я бы точно не выжил. А теперь, как решите.
— Решим, решение наше будет такое. Взять тебя к себе мы не можем. Ты не славянских корней, но даже не это главное. Главное, что иноверец. Сейчас ты еще не определился, а придет время, и Господь осветит тебя, вот как сейчас солнце озарило. И придешь ты тогда к вере предков. Оттого уговаривать тебя принять христианство и креститься — бессмысленно. Будь тем, кто ты есть. Но и бросить тебя мы не можем, коли Бог привел к нам. Потому сделаем так. В неделе пути от зимника, в котором ты обретался, есть другое зимовье, правда, поплоше. Переберешься туда. Снабдим тебя продовольствием и всем необходимым. Зиму продержишься, а далее, как сумеешь. Тут уж мы за тебя не ответчики.
Ахмад размышлял. Он и сам не знал, чего ожидал от староверов, но, в общем-то, они не оттолкнули его. Первую зиму помогут пережить, а дальнейшее зависит от него самого. Пусть будет так.
— Чего молчишь? — полюбопытствовал Ананий.
— Моя судьба в вашей воле, — отозвался Ахмад. — Кроме благодарности, ничего другого сказать не могу. Раз зимовье поплоше, плотницкие инструменты мне понадобятся.
— Там есть, — отозвался Софрон.
— Ружье, припасы к нему…
Ананий остановил Ахмада.
— Я же сказал, все, что нужно на первых порах, получишь.
Ахмад посмотрел на старца.
— А почему мне нельзя остаться на зиму в прежнем зимнике? А по весне я бы перешел в другой.
Старец пожевал тонкими бесцветными губами.
— Ну, это просто. Зимник расположен в самом охотничьем угодье. Там мы добываем меха для продажи. Ты иноверец и жить с тобой вместе мужики не будут. Не положено это по нашему уставу. И так ты задал нам хлопот, опоганил нам жилье. Теперь его надо промыть святой водой, очистить молитвами.
— Я могу жить в пристройке, — стоял на своем Ахмад. — Утеплю ее. Неужели я не смогу быть вам полезным? Ведь я же показал свое умение.
— Не можешь ты быть нам полезным, — жестко проговорил Ананий. — Ты для нас грешник и еретик, а с такими никакое соседство не допускается. Не принимаешь наше условие, можешь идти на все четыре стороны, — и Ананий повел вокруг себя тонкой высохшей рукой.
Ахмад поторопился возразить.
— Принимаю, да еще с великой благодарностью. Когда отправляемся?
— Мужики пойдут прежде и отнесут все, что потребуется для зимней поры. А ты отдохни пару деньков, а потом Софрон проводит тебя. Ладно, что ли, Софрон?
— Как прикажешь, батюшка, — умерил свой зычный голос промысловик.
— А и прикажу. На том и ступайте с Богом.
Мужики перекрестились на иконы и по одному вышли из молельного дома.